Помечтав и отдохнув, Капиту отправилась переговорить с Фредом. Ей не нужны были лишние скандалы, она для себя всё решила и, значит, должна была ещё раз втолковать это Фреду. Она позвонила в дверь, ей открыла Ирис, но Капиту её даже не заметила, до того была погружена в свои мысли и расчёты.
Ирис, поздоровавшись, оставила Капиту наедине с Фредом, и та сразу приступила к разговору.
– Теперь ты убедился, что такое Орланду? Понял, на что он способен? – начала она.
– По-моему, тебе стоит обратиться в полицию, – со вздохом сказал Фред, от души жалея Капиту, которая попала в такую переделку.
– О чём ты говоришь? Какая полиция способна помешать Орланду совершать новые безумия! Ты же видел, он способен на всё!
– И с таким человеком ты собираешься жить? – спросил Фред. – Капиту, я не знаю, кто из вас двоих безумнее.
– Разве ты не понимаешь, что он способен превратить мою жизнь в ад? Мою, моего сына, моих родителей! – трагическим тоном заявила Капиту, представив себе нищету, которая их всех ждёт.
– А с его деньгами твоя жизнь будет раем? – спросил Фред. – Подумай, Капиту! Ты делаешь огромную ошибку. Ты всё глубже увязаешь в болоте, в которое попала. Заяви на него в полицию. И если он снова будет угрожать тебе, его посадят. Скандала тебе бояться нечего, все и так знают, чем ты занимаешься, но зато ты можешь избавиться от Орланду и бросить своё занятие.
– Это невозможно, Фред. Ты же и сам понимаешь, что это невозможно, – неуверенно залепетала Капиту.
– А я вижу, что возможно, – сурово отрезал Фред. – И готов помочь тебе.
– Помочь ты можешь только одним: сделай, как я прошу, это будет великая помощь! Во-первых, не говори моему отцу, что сегодня было. Он ненавидит Орланду. Он уже многое перенёс, многое перестрадал, я не хочу для него лишних переживаний. И во-вторых, забудь меня, забудь, что я существую. У меня своя дорога, а у тебя – своя!
С этими словами она пошла к двери.
– Капиту, опомнись! Опомнись, Капиту! – позвал Фред. – Ложь порождает ложь! Не проживёшь ложью!
Но Капиту не слышала его. Она не хотела его слышать.
Глава 21
С первого дня, как с Камилой случилось несчастье, она смотрела только вперёд и цепко хваталась за всё, что сулило ей надежду. Она по–прежнему любила Эду, стремилась к нему и надеялась на счастливую жизнь с ним. Ради этой счастливой жизни она готова была на всё. Но сегодня Камила пришла в отчаяние. Она посмотрела в зеркало и разрыдалась. И было от чего зарыдать: её волосы, её чудные волосы выпадали клоками, стоило к ним прикоснуться.
– Я лысая, я стала совершенно лысая, – прошептала с отчаянием Камила и снова разрыдалась.
До сих пор главной её поддержкой в борьбе с несчастьем был Эду. Но теперь эта поддержка растаяла в воздухе: не мог же Эду любить лысую Камилу! И она осталась наедине со своей бедой.
– Мама! Мамочка! – в отчаянии позвала Камила. Спаси меня! Спаси!
Элена услышала своё несчастное, взывающее о помощи дитя и тут же крепко обняла его.
– Приснился дурной сон? – спросила она, целуя залитое слезами лицо Камилы.
Та помотала головой и подбородком указала на зеркало.
– Тебе не понравилось, как ты выглядишь, – догадалась Элена. – Вот глупышка! И что тебе не нравится? Ты немного побледнела, осунулась, но скоро поправишься, и всё пройдёт.
Камила прикоснулась к волосам, и в пальцах у неё осталась целая прядь.
– Ты видишь, что я стала лысая? – прошептала она.
– Это временно, от лечения сильными химическими препаратами, – совершенно спокойно сказала Элена. – У тебя очень крепкий организм, у многих это наступает гораздо раньше. Ты забыла, что я работаю в институте красоты? К нам приходят женщины с болезнью волос, и мы им их восстанавливаем, а у тебя они восстановятся сами, как только тебе перестанут давать лекарства.
– Но я не хочу жить лысой, – прорыдала Камила. – Эду меня разлюбит, а Алма возненавидит. Она была такой ласковой, такой доброй, мне казалось, что у меня нет более преданного друга, но теперь я поняла, что она мой самый главный враг. Я ей совершенно безразлична, ей нужна для Эду здоровая жена, которая сможет рожать здоровых детей.
Элена не могла не подивиться проницательности дочери относительно Алмы и всё-таки сказала: