Скорпион вздрогнул. И исполнил танец на спине тонущей Лягушки.
«Лягушка, ты сама сказала это. Я — Скорпион. И ужалил тебя в соответствии со своей природой», — снисходительно ответил он.
После этих слов и Скорпион, и Лягушка исчезли в темной илистой воде быстротекущей реки.
И с тех пор их больше никогда не видели.
Самая суть
Во время суда над Джоном Уэйном Гейси в 1980 году он заявил, что его настоящая вина состоит лишь в том, что он «устроил кладбище, не имея на это лицензии».
Это и в самом деле было кладбище. С 1972 по 1978 год Гейси были изнасилованы и убиты по меньшей мере тридцать три молодых мужчины и мальчика (средний возраст которых составил 18 лет), после чего он похоронил их под своим домом. Одна из жертв, Роберт Донне ли, сумела пережить «ухаживания» Гейси, но похититель так безжалостно пытал его, что Доннели сам несколько раз просил смерти.
Гейси был ошеломлен. «Я сделаю по-своему», — ответил он.
Я держал мозг Джона Уэйна Гейси в руках. После его казни в 1994 году, произведенной посредством смертельной инъекции, доктор Хелен Моррисон — свидетель защиты на суде и один их ведущих мировых экспертов по серийным убийцам — ассистировала на вскрытии тела Гейси в чикагском госпитале. Она вернулась домой с его мозгом, помещенным в маленькую стеклянную банку, стоящую на пассажирском кресле ее бьюика. Доктор Моррисон хотела обнаружить любые аномалии — повреждения, опухоли, заболеваниия, — которые отличали бы мозг Гейси от мозга нормальных людей.
Исследования не выявили ничего необычного.
Несколько лет спустя за чашкой кофе в офисе доктора Моррисон в Чикаго я говорил с ней о важности ее открытий. О важности того, что она ничего не обнаружила.
Я спросил ее: «Значит ли это, что все мы глубоко внутри психопаты? Что в каждом из нас таится желание насиловать, убивать и мучить? Если нет никакой разницы между моим мозгом и мозгом Джона Уэйна Гейси, то где же тогда скрывается разница?»
Моррисон заколебалась, прежде чем усомниться в одной из самых основополагающих истин в неврологии.
«Мертвый мозг полностью отличается от живого, — сказала она. — Внешне наши мозги могут быть очень похожи друг на друга, но функционировать при этом совершенно по-разному. Именно это происходит, когда свет включен, а не выключен, и баланс нарушен. Гейси представлял собой настолько крайний случай, что я сомневалась, нет ли чего-нибудь такого, что могло бы повлиять на его поступки, — какого-нибудь повреждения или травмы мозга либо какой-нибудь анатомической аномалии. Но ничего не было. Мозг был абсолютно нормальным. Это лишь показывает, насколько сложным и непостижимым может быть иногда головной мозг и насколько неохотно он открывает нам свои секреты. Различия в воспитании либо другой случайный опыт могут вызвать незаметные изменения во внутренних электроцепях и химии мозга, которые позже приведут к тектоническим сдвигам в поведении».
Разговоры Моррисон о включенном свете и тектонических сдвигах в поведении напомнили мне о слухах о Роберте Хаэре, профессоре психологии из Университета Британской Колумбии, одном из ведущих мировых специалистов по психопатологии. В 1990-х Хаэр послал в научный журнал статью, где были приведены результаты электроэнцефалограмм психопатов и непсихопатов, которые они продемонстрировали при выполнении задачи лексического решения. Хаэр с соавторами показывали добровольцам серию буквенных последовательностей, а затем просили их максимально быстро сделать вывод, являются ли эти последовательности словами.
Они получили поразительные результаты. Если нормальные участники эксперимента идентифицировали такие эмоционально насыщенные слова, как «рак» (с-а-п-с-е-г) или «изнасилование» (г-а-р-е), быстрее, чем нейтральные слова типа «дерево» (t-r-e-e) или «тарелка» (р-l-a-t-e), то в случае психопатов все было совершенно не так. Для психопатов эмоции не имели значения.
Журнал отклонил эту статью. Как выяснилось, не за выводы. Но за еще более поразительную вещь. Некоторые энцефалограммы были настолько аномальными, что, по мнению рецензентов, не могли принадлежать реальным людям. Но они принадлежали им!
Заинтригованный беседой с доктором Моррисон в Чикаго о тайнах и загадках психопатического разума (и об упрямстве нервной системы вообще), я отправился к Хаэру в Ванкувер. Насколько правдивы были слухи о нем? Я спросил его напрямую. Неужели журнал на самом деле отклонил эту статью? А если да, то что же произошло потом?
Как выяснилось, много чего.