- Я эгоистична?!
- Да, об этом говорит то, что ты не побоялась совершить с Гедеоном этот идиотский побег из-за ненависти ко мне. Вряд ли это характеризует тебя как любящую мать!
Дрожа от холода и гнева, Джесси поднялась и посмотрела Ною прямо в лицо:
- Да как ты осмелился сказать, что меня не волнует Гедеон!
- Но ведь это действительно правда! Лучше сразу бросить малыша в реку, потому что он все равно пропадет с такой мамочкой!
Глаза Джесси вспыхнули от гнева. Не задумываясь о последствиях, Джесси с размаху залепила Ною пощечину. Он долго смотрел на нее, не предпринимая ответного удара. Джесси подумала, что он сейчас повернется и уйдет, оставив их в покое. Ной бросил поводья и вырвал Гедеона из ее рук. Ошеломленная его быстротой, Джесси отпрянула назад, но споткнулась и едва не упала, успев схватиться за дерево. Лишь когда Ной, бесцеремонно повернувшись к ней спиной, вновь поднял поводья и повел жеребца через деревья к обочине дороги, она закричала.
Ной старался бережно нести Гедеона, но малыш неловко повернулся, прижав ножку, и отчаянно завопил.
Джесси бросилась за ними вдогонку:
- Ной, отдай мне сына! Ты делаешь ему больно!
Он остановился, бросив на нее холодный взгляд:
- Как ты недавно сказала, ему хочется есть. Я намерен покормить его, но только дома. Если хочешь, пойдем с нами. Выбор за тобой. - Ной продолжил путь. - Предлагаю тебе вернуться. Оставив Гедеона дома, я сразу же отправлюсь за тобой.
- Пожалуйста, не делай этого, Ной! - Джесси потянула его за рукав мягкой кожаной куртки. Ее глаза умоляюще смотрели на него. - Верни мне сына.
- Ты что-то плохо соображаешь, - ответил Ной, стряхнув ее руку. - Если хочешь идти с нами, возьми чемодан. Я подожду.
Джесси понимала, что он прав. Она действительно плохо соображала. Вернее, не соображала совсем. До сегодняшней ночи она всегда заботилась в первую очередь о Гедеоне. Но сейчас она подвергала опасности жизнь малыша, потому что ей было необходимо уйти. Оказавшись в сложной жизненной ситуации, Джесси чувствовала себя в полном смятении. Утирая слезы, она произнесла осипшим от усталости голосом:
- Хорошо, я пойду, но только ненадолго задержусь в твоем доме.
Когда она возвратилась с чемоданом, Ной подсказал ей, как привязать его к седлу. Кроме этих односложных инструкций, больше он ничего не добавил. Судорожно всхлипывая, Гедеон с ЛИХВОЙ возмещал молчание взрослых. Его плач больно ранил сердце Джесси, наполняя душу чувством вины. Не нужно было смотреть на Ноя, чтобы догадаться: он тоже обвинял ее в несчастье Гедеона. Но она сама ругала себя не меньше. Подойдя к повозке, Ной остановил коня, натянув поводья.
- Не уверен, что смогу выносить плач Гедеона еще десять миль, - сказал он, бережно заворачивая малыша в одеяльце и поправляя его шапочку. Ной даже не потрудился бросить на Джесси взгляд. - Он голоден и весь мокрый, а погода стоит сырая и холодная. Мне кажется, будет лучше, если я сначала привезу его домой, а ты пока подождешь моего возвращения возле повозки. Больше часа я не задержусь.
Соглашаясь, Джесси кивнула и протянула руки в ожидании, что Ной даст ей Гедеона, пока сам будет забираться на лошадь. Однако он поступил иначе. Ему удалось оседлать Генерала, не расставаясь с малышом. Джесси беспомощно опустила руки, тихо вздохнув. Только сейчас она осознала, что едва дышала от волнения.
- Жди меня здесь, - бросил ей Ной, пришпорив коня.
Оставшись одна, Джесси стояла посреди дороги, глядя вдаль, пока седоки не скрылись из вида в сером тумане. Затем, устроившись на сиденье наклонившейся повозки, она закуталась в свой плащ и стала ждать.
- Джесси пожалела, что отдала Ною чемодан. Вдруг он откроет его и увидит, что внутри? Пистолет ее не волновал. Ной уже знал о его существовании. Но документы? Она не потрудилась спрятать их как следует. Документы находились на самом видном месте среди ее одежды и награбленных драгоценностей.
Что Ной подумает о завещании Кеньона Панберти, когда прочитает его? А что он скажет по поводу вырванных из семейной Библии страниц, на которых отмечены точные даты рождений и смертей членов семейства Панберти? И, наконец, там находилось письмо Клаудии Панберти, адресованное Джесси, когда она работала в Лондоне компаньонкой у леди Говард. В письме Клаудиа просила Джесси оставить свою работу и переехать жить к ним. Клаудиа очень хотела, чтобы Джесси стала няней Гедеона. Из этого письма Ной узнал бы, кем были настоящие родители мальчика.
Ознакомившись с бумагами, Ной, наверное, проклянет ее. И все-таки ей из осторожности необходимо было везде носить их с собой. Когда Гедеон достигнет совершеннолетия, она обязана будет предоставить доказательства его ^знатного происхождения. Ему это потребуется в случае, если он захочет управлять имением Панберти. Даже при наличии завещания, родословной Панберти и письма Клаудии юноше будет трудно во все это поверить, но ничего другого Джесси предложить не могла. Само завещание и страницы из Библии она стащила из кабинета Эдварда с большим риском для себя. Джесси надеялась, что когда-нибудь Гедеон правильно оценит ее поступок.
Бывали моменты сомнений и тревог: вдруг Гедеон не поверит, что его выкрали из дома, дабы избежать злостного убийства? Однако хуже всего будет, если он не только в этом усомнится, но и возненавидит ее.
- О Господи, - в отчаянии прошептала Джесси, ^ прислонившись к шероховатому борту повозки, - теперь все станут думать, что меня совсем не волнуют интересы Гедеона.
Постепенно усталость и полнейшее изнеможение взяли верх над мучившими мыслями, и Джесси уснула, свернувшись калачиком в углу повозки и погружаясь в несбыточные сны.
Ной бесшумно забрался в повозку и сел на корточки напротив Джесси. Он снял с себя кожаную куртку, и белая льняная рубашка затрепетала на ветру. Джесси по-прежнему была закутана в плащ, но выступившие на лбу и верхней губе капельки пота свидетельствовали о том, что наступивший день обещал быть теплым. Туман уже рассеялся. Даже облаков на небе не было. Несмотря на то что солнце еще только-только взошло, его лучи уже начинали согревать землю.
Наблюдение за спящей Джесси было одним из самых любимых занятий Ноя. Она казалась ему невероятно молодой, а выражение лица - безмятежным и доверчивым. Темные ресницы красиво оттеняли порозовевшие от сна щеки. Колечки шелковистых волос, выбившиеся из переплетенной лентой косы, трепетали возле ее изящных ушей и на висках. Чуть приоткрытые губы, такие нежные и розовые, казались столь соблазнительными, что трудно было устоять, чтобы не поцеловать их. Ной очень хотел бы, чтобы подобные вещи он мог делать, не опасаясь в очередной раз получить пощечину. Но в то же время он знал, что сам вынудил Джесси отреагировать подобным образом.
Усмехнувшись, он дотронулся до того места на щеке, по которому она ударила его. У нее была маленькая и изящная рука с длинными красивыми пальцами. Но все-таки он помнил и до сих пор ощущал силу ее удара. Однако отвечать ей тем же Ной не собирался.
- Я знаю, Джесси, что ты проснулась, - тихо сказал он, улыбнувшись. - Я видел, что ты открывала глаза.
- Ты давно возвратился? - Джесси приподняла голову, массируя затекшую шею.
- Нет, недавно.
Она потерла руками глаза.
- А как Гедеон?
- Все в порядке. Его холят и лелеют. Когда я уходил, вокруг него суетились мама, Тильда и Рут. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что мальчику без тебя не так уж и плохо?
Опустив глаза, Джесси кивнула.
- Иерихон больше всех волновался за тебя. Он даже винил себя за то, что не поехал за тобой. - Заметив вопросительный взгляд Джесси, Ной пояснил:
- Выпутав шись из веревок, Билли тут же побежал к Иерихону, чтобы сообщить о твоем уходе. Билли чуточку глуповат, поэтому он не сказал сразу, что ты взяла с собой и Гедеона, а Иерихон не догадался спросить об этом. Он пошел за мной в нашу спальню, но, не найдя меня, отправился к отцу. Вдвоем
Они решили, что лучше не вмешиваться и оставить все как есть, пока я сам не обнаружу утром, что тебя нет. Они только сказали мне, в каком направлении ты ушла. Однако