Пойму, если ты промолчишь, ведь ты, возможно, даже не поверила мне Надеюсь, когда-нибудь ты все-таки изменишь свое мнение обо мне в лучшую сторону.
- Ты не понял, - с грустью сказала она. - Сейчас я не собираюсь говорить о своих чувствах. Я хочу поговорить о тебе. Это несправедливо. Ты не должен меня любить.
Ной удивленно поднял брови. Таких слов он никак не ожидал.
- Почему?
- Конечно, любить-то ты можешь, не это несправедливо.
- Но почему ты так говоришь?
- Потому что это было бы нечестно по отношению к тебе. Ной, я не хочу, чтобы ты любил меня. Я думала, что смогу так жить, но ошибалась. По крайней мере думаю, что ошиблась. - Джесси глубоко вздохнула, со всем запутавшись в своих мыслях и словах. - Кажется, я неясно выражаюсь?
- Пожалуй, да. - Перевернувшись на другой бок, Ной зажег свечу на ночном столике. - Ну вот, так-то лучше. Видя твое лицо, мне будет легче понять тебя. - Снова повернувшись к Джесси, Ной увидел, что она спряталась с головой под одеяло. Он подавил в себе желание рассмеяться. - Джесси! Что за бредовая идея посетила
- твою голову на этот раз?
Ее голос прозвучал приглушенно:
- Мне стыдно. Я тебе столько лгала. Ты возненавидишь меня, если я тебе кое-что скажу, поэтому никак не могу решиться. Я не хочу, чтобы ты любил меня, потому
Что это нечестно по отношению к тебе. И я не знаю, что делать дальше
Облокотившись Ной потихоньку начал стаскивать с нее одеяло.
- В чем же ты лгала мне, Джесси?
Взглянув на него умоляюще, она покачала головой.
С его лица исчезла улыбка. Вначале он подумал, что Джесси шутила, прячась под одеяло, теперь же он понял, что дело совсем в другом. Она просто была чем-то или кем-то напугана.
- Ты доверяешь мне? - Ной был озабочен тем, что
- угнетало ее.
- Ты даже не представляешь себе, как мне этого хотелось бы, призналась она, - но я предупреждала тебя, что я трусиха.
Ной провел рукой по волосам, рассыпавшимся по подушке, затем коснулся руки Джесси и почувствовал ее дрожь.
- Предположим, ты во всем призналась бы мне. Что, по-твоему, я сделал бы?
- Кроме того, что возненавидел бы меня?
- Кроме этого.
- Не могу сказать, - печально ответила она. - Я бы тогда выдала себя.
- Понимаю.
- Нет. Ты ничего не понимаешь. В том-то и дело. И я не знаю, с чего начать.
Ной помолчал, но потом решил помочь ей:
- Может быть, я облегчу твою участь, если попробую начать сам?
Джесси с надеждой посмотрела на него:
- Ты о чем?
- Я еще не любил тебя, когда предложил уехать со мной в Америку на "Клэрионе". - Ной коснулся пальцем ее губ, Я не притворялся, - признался Ной. - Не со всем. Было время, когда я верил, что он был твоим мужем. Ты упоминала его имя, чтобы помешать мне заниматься с тобой любовью. Можешь вообразить, как я ненавидел его тогда? Ты говорила о нем так, словно он действительно когда-то существовал. Я стал уже думать, что ты боготворила его при жизни. Ты так всегда убедительно отвечала, когда я расспрашивал о нем. Черт побери, ты даже описывала его мне!
- Но как мне открыться тебе в главном? Ты еще не знаешь худшего. Уверена, тебя разозлит даже мысль об этом. Нет, я не могу сказать. - Джесси никак не могла решиться сделать последнее признание.
Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, Ной старался успокоиться. Поднявшись с кровати, он пересел в стоявшее поблизости кресло-качалку. На расстоянии общаться было легче.
- Ты отказываешься рассказать мне все? Но почему ты так упряма?
- У тебя все просто.
- Ты боишься, что я посажу вас с Гедеоном на корабль и отправлю обратно в Англию?
Джесси кивнула.
- Этого никогда не случится. - Ной наклонился вперед, не вставая с кресла. - Я вижу, что ты от кого-то скрываешься. Это твое право. Но я не собираюсь отправлять тебя назад. Не важно, что ты натворила.
- Ты не можешь обещать... ты ничего не знаешь.
- Я знаю, что не отвернусь от тебя. Я знаю, что хочу помочь тебе. Ты просила защиты. Если не позволишь дать тебе большего, то хотя бы позволь защитить тебя
- Почему ты этого хочешь?
- Потому что я люблю тебя.
Джесси с трудом верила его словам.
- Тебя ничто не обязывает меня любить. Вряд ли у нас что-нибудь получится.
Ной усмехнулся:
- Но я все равно тебя люблю. - Он встал с кресла и пересел на край кровати, скрестив вытянутые ноги. - Ты заслуживаешь любви, просто сама еще это не осознала. Смелая и нежная, решительная и ранимая, в сложных жизненных ситуациях ты становишься именно такой, какой и должна быть. Умеешь приспосабливаться, выживать и от этого делаешься еще сильнее. Я не всегда хотел тебя любить. Бог свидетель, я постоянно боролся со своими чувствами. Но в конце концов я сдался и не проиграл, а выиграл. Я люблю тебя, Джесси.
- Я не заслуживаю твоей любви. - В горле ее будто комок застрял.
- У тебя нет выбора. Нравится тебе или нет, но я буду рядом. - Краем простыни он вытер ей глаза. - А теперь расскажи мне о Гедеоне.
Джесси задумалась, решая с чего начать.
- Его настоящее имя Адам Панберти. Я была его няней. Панберти? Так звали тех людей в экипаже, которые пытались догнать нас, когда мы ехали в Лондон. - Ной прищурился. - Кажется, ты говорила, что Эдвард Панберти приставал к тебе в Грант-Холле?
Джесси кивнула:
- Это правда. У него были грязные намерения. - Она с тревогой взглянула на него. Ей очень хотелось, чтобы
Ной поверил. - Что касается Эдварда Панберти, то все, о чем я тебе рассказывала, было правдой, за исключением
Того, что местом действия был не Грант-Холл. Все произошло в имении Панберти. И конечно, Эдвард пришел в детскую не для утешения оплакивающей покойного мужа вдовы. Он явился позабавиться с одной из своих служанок.
- Эдвард - отец Гедеона... то есть Адама?
- Не называй его Адамом. Нет, Эдвард не его отец. Он его кузен, а может быть, даже и более дальний родственник. Я точно не знаю. После того как родители Гедеона погибли в дорожной катастрофе, Эдварда назначили опеку ном малыша. Я стала присматривать за ребенком, когда ему было всего несколько недель. С его родителями я встретилась в Лондоне. Они были знакомы с леди Говард.
- Итак, ты стала няней Гедеона?
- Да. Правильно. У тебя есть причины не доверять мне, но сейчас я не обманываю тебя. Сочинить грустную историю о бедной вдове мне помогла Мэри. Мы проигрывали ее вместе. Мэри предупреждала, чтобы я больше ничего не выдумывала, так как запуталась бы еще больше.
- Мудрый совет, - заметил Ной, - но ты ему не последовала.
Джесси не понравился его нравоучительный тон.
- Мне тяжело и без твоих замечаний.
- Извини, - искренне раскаялся Ной. - Это было нелюбезно с моей стороны. Джесси, а должен ли я верить тому, что ты мне рассказывала о своей семье?
- Да.
- А Грэнтхэмы - это полная ложь?
- Да. Никаких Грэнтхэмов не было.
- Хорошо. Идем дальше. Ты сказала, что родители Гедеона наняли тебя?
- Клаудиа упросила меня работать у них. Она сочувственно отнеслась к тому, что со мной случилось, и считала, что мне больше подошло бы быть няней Гедеона, нежели работать на леди Говард. Я с радостью приняла ее предложение. Мне нравилось общение с леди Говард, но жизнь в городе была жалким существованием. Слишком часто мне напоминали, что моя судьба была бы абсолютно иной, если бы отец вел себя иначе. В имении же Панберти меня ждали покой и уединение. К тому же Мэри жила неподалеку, и никто из Панберти не возражал против посещений моих друзей. Я как будто снова обрела семью. Мне было хорошо во всех отношениях.
- А потом родители Гедеона погибли.
- Да, - прошептала Джесси с болью в голосе, - жуткие времена настали для всех в имении. Убитые горем служащие уже не были уверены в своем будущем. Никто не знал, кто станет опекуном Гедеона, поскольку в завещании Кеньона по этому поводу ничего пределенного сказано не было. Вполне возможно, что штат служащих сократили бы до минимума, а Гедеона отправили бы куда-нибудь еще, несмотря на то что имение по праву принадлежало ему.