— Будьте добры, вы не могли бы передать ему этот подарок? Это все. Большое спасибо, мадам.
Шаннон повернулась и решительно направилась к деревенской площади, где села в тени за столик кафе. Дожидаясь Марселя Галанта, она три часа читала толстую книгу под названием «Эфирные масла». Шаннон готовилась к поездке в Грассе за урожаем роз. Она должна была состояться на этой неделе. Когда солнце высоко поднялось над головой, Шаннон отвлеклась от чтения и стала смотреть на проходящих мимо крестьян. Они несли в руках корзины, полные плодов лета — багрово-красных томатов, зеленых кабачков, пучков чеснока и лука. Закрыв книгу, Шаннон предалась размышлениям. Она мысленно перенеслась в завтрашний день, когда собиралась навестить свой дом в Сейяне, чтобы выставить его на продажу. Слегка расстроившись, Шаннон выбросила эти рассуждения из головы и повернулась в сторону бара, где мужчины в беретах и кепках пили аперитив.
Когда стрелка часов наконец достигла цифры «один», она начала собирать вещи и складывать их в сумку, готовясь к бесславному отступлению. Глубоко разочарованная тем, что ничего не получилось, Шаннон удивлялась собственной наивности. Нужно быть сумасшедшей и неисправимым романтиком, чтобы решить, будто с помощью женской хитрости можно проникнуть в пещеру волшебника, что старый флакон духов откроет двери, закрытые для всего мира уже более двадцати лет. Раньше Шаннон была совершенно уверена в успехе, но сейчас она не сомневалась, что месье Галант считает ее дурой, а ее подарок — неуместной и дерзкой выходкой…
Повесив сумку через плечо и поправив солнечные очки, Шаннон уже собиралась идти, когда услышала голос хозяина кафе:
— Добрый день, месье Галант. Как дела?
Обернувшись, Шаннон увидела крепкого мужчину, смотревшего на нее с кривой улыбкой. Он был совершенно не таким, каким она его представляла. Вместо интеллектуала, обходительного завсегдатая бульваров, перед ней предстал деревенский житель — из тех, кто играет на площади в шары. Невысокого роста, широкоплечий, Галант был ярким представителем древней галльской расы, твердо стоящим на земле. На коротко остриженной седой голове красовался берет, а голубая рубашка подходила по цвету к проницательным глазам, глубоко посаженным на обветренном лице. Это крестьянин, решила Шаннон и удивилась, услышав парижский акцент.
— Простите, мадемуазель, я немного опоздал. Не хотите ли отобедать в моем доме?
— Да, благодарю вас, месье. Мне будет очень приятно.
Они вернулись в его дом в сопровождении маленького пятнистого терьера по кличке Коко.
— Как я понимаю, вы уже встречались с Анжеликой. — Галант кивнул в сторону экономки.
Теперь, когда хозяин выразил одобрение, Анжелика стала сама любезность. Через прохладный коридор, выложенный древней изразцовой плиткой, экономка провела Шаннон в залитый солнцем огороженный сад.
У Шаннон перехватило дыхание, когда она увидела на каменных стенах красный ковер из роз, голубые и розовато-лиловые дельфиниумы, багрово-красные маки и множество других цветов всех оттенков, названия большинства которых она не знала.
— Вам нравится мой сад, мадемуазель?
— Никогда не видела ничего подобного. Это замечательно. Напоминает картины Моне.
— Сад — одно из моих увлечений. Сейчас, в мае, для него настала лучшая пора, — сказал Галант, нагнувшись, чтобы оборвать несколько увядших соцветий. — Как видите, я не так далек от мира духов, как может показаться.
Шаннон глубоко вдохнула волну запахов, которые окружали ее со всех сторон. Галант молча подвел ее к маленькому столу, стоявшему под увитой виноградной лозой беседкой. Рядом в бассейне плавали кувшинки. Экономка принесла из дома корзину с грубым крестьянским хлебом и кувшин вина.
— Анжелика любит принимать гостей, но сейчас сердится за то, что я дал ей мало времени, — с улыбкой сказал Галант, наливая Шаннон бокал вина цвета раздавленной малины. Вокруг жужжали пчелы, и Шаннон чувствовала, как ее охватывает очарование этого места. Галант неторопливо говорил, а Шаннон все яснее становилась неопровержимая истина: она так уверовала, что Галант даст все ответы на ее вопросы, что не учла, что тот может совершенно погрязнуть в простом крестьянском образе жизни.
— Розовое вино, которое мы пьем, — с моего собственного виноградника, — говорил Галант. — Я делаю его только для себя и своих друзей. Я горжусь тем, что сам обрезаю лозу, выдавливаю сок, разливаю по бутылкам — все, как я делал с духами в своей лаборатории в Париже.
— Восхитительное вино, — сказала Шаннон, отпив глоток.