Она не спеша разделась, прошла в душ и принялась рассматривать свое нагое изображение в зеркале. В последние два года было несколько случаев, когда Амадео сверхъестественным образом улавливал ее настроение. После Рождества в Ле-Турель они несколько раз занимались любовью. Амадео никогда не предлагал себя, а только отвечал на приглашение, которое читал в ее глазах. Все случалось неожиданно: дважды летом, на борту «Карисмы», один раз снова в Ле-Турель, один раз на квартире Амадео на авеню Фош. Каждый раз для Шаннон это было исключением, и сегодняшняя ночь могла снова стать таким исключением.
Приняв душ, Шаннон потратила несколько минут, записывая впечатления этого вечера, и просмотрела записи на следующий день, пометив себе, что нужно попытаться позвонить Керри. Несколько дней назад Шаннон, поддавшись порыву, позвонила Джеку, хотя они не общались уже несколько лет. Когда она принялась расспрашивать насчет Керри, голос дяди стал таким холодным, что Шаннон не стала выпытывать подробности. Она предположила, что после инцидента с Чудотворцем их отношения с Керри так и не восстановились. В ответ на вопрос Шаннон Джек ответил, что не имеет представления, где Керри, но слышал, что у нее есть ребенок. Повесив трубку, Шаннон пометила, что нужно позвонить в Бремар, надеясь получить адрес сестры через ассоциацию выпускников. Вернувшись в Париж, она пошлет ей подарок для ребенка. Настало время, думала Шаннон, покончить с их ссорой.
Лежа под прохладными, льняными простынями, она долго смотрела на пятна света за задернутыми занавесками. Сон все не приходил. Вот она сейчас находится в роскошном номере одного из лучших отелей в мире, в городе, который только что присоединила к своей империи, и тем не менее не может преодолеть чувство пустоты. Шаннон решила, что ведет себя как избалованная девочка, которая на день рождения получила в подарок все, кроме того, о чем больше всего мечтала.
В темноте она могла разглядеть огромный букет роз, который прислал Зан, сделав приписку:
«Ты скажешь, что новое утро приносит тысячу роз.
Да, но куда уходит Вчерашняя роза?
И в этот первый месяц лета родится Роза,
Которая унесет вдаль тебя, моя любовь, и меня.
Я люблю тебя,
Зан».
Таким романтическим образом, считала Шаннон, он давал понять, что следующим летом они наконец будут вместе. С той весны в Сейяне произошло очень много событий, хотя внешне мало что изменилось. Зан пытался распутать клубок проблем Килгарина, Шаннон занималась своими собственными делами. Год, казалось, начинался с мая, когда они, подобно двум паломникам, припадали к источнику своей любви в Сейяне. Дом во Франции стал гнездом двух орлов, чьей территорией был весь мир.
Шаннон, слишком занятая «Самаркандом», редко предавалась сомнениям. Зан аккуратно звонил ей, и один лишь звук его голоса затрагивал в душе Шаннон чувствительную струну. Он никогда не забывал о ее дне рождения, всегда поздравлял даже с незначительными успехами. То, что началось с большой страсти, стало привычным, как любой брак, но, оглядываясь назад, Шаннон понимала, что Джонкуил была права. Если бы Зан тогда оставил Розмари, их собственные взаимоотношения подошли бы к концу, как только угасла бы первоначальная острота сексуального желания. Теперь они уже испытали себя, но самая важная глава их жизни впереди — когда она, Зан и Патрик станут одной семьей. Ничто этому не может помешать — ни деньги Розмари, ни ее упорство, ни даже вновь возникшая привязанность Шаннон к Амадео.
Шаннон уже погрузилась в сон, когда раздался телефонный звонок.
— Алло? — сонным голосом спросила она, нащупывая в темноте выключатель. Был уже второй час.
Ответа не последовало.
— Алло! Кто это? Когда ответа вновь не последовало, Шаннон несколько секунд подождала и повесила трубку. Ей показалось, что перед тем как на другом конце тоже положили трубку, в ней слышался отдаленный детский голос.
Не вполне проснувшись, Шаннон неожиданно вспомнила, что должна кое о чем спросить Амадео и что это дело не терпит отлагательства. Наверно, он только что лег спать. Коммутатор гостиницы соединил с его номером. Шаннон долго не вешала трубку, но потом дала отбой, решив, что Амадео сейчас у скульпторши. Она погасила свет и лежала в темноте, не в силах заснуть. Телефон вдруг зазвонил снова. Шаннон осторожно сняла трубку.
— Шаннон?
— Зан! — воскликнула она. — Это ты мне только что звонил?
— Нет. А что?
— Да нет, ничего. Должно быть, ошиблись номером.
— Скажи мне, дорогая, как все прошло сегодня вечером? Я весь день думал о тебе.