Тут он заметил, что у Анри слипаются глаза.
– Ну все, на сегодня достаточно. Тебе давно пора спать. Так что быстро ступай в постель. И не забудь, что я тебе рассказал.
Анри соскользнул с кресла. Он поцеловал отца, пожелал ему спокойной ночи и уже хотел было уйти, как тот придержал его за рукав.
– Ну что, малыш, растешь? – Граф улыбнулся. – Жозеф очень хвалит тебя, говорит, что ты уже уверенно держишься в седле. Замечательно, мой мальчик, просто замечательно. Клянусь бородой святого Иосифа, если на свете и есть что-то, в чем мы, Тулузы, превосходим всех остальных, так это в верховой езде! Следующим летом я возьму тебя на охоту в Лурю. Учиться подобным вещам никогда не рано. А охота на оленя – отличная тренировка для всадника.
В течение следующей недели Анри изучал историю династии Тулузов, попутно постигая нюансы генеалогии.
– Видишь ли, мой мальчик, графы графам рознь. Это все равно что есть разные сорта вин, разные породы лошадей и, как ты сам убедишься всего через несколько лет, совершенно разные типы женщин. К примеру, есть мелкие деревенские помещики, владеющие крохотными замками, выстроенными не более одного-двух столетий назад. Это так, мелкая шушера. Или взять мелких чиновников, судей и прочих старорежимных сановников, не имеющих реального веса в обществе. Тоже мне аристократия! Или совсем уж несуразные титулы, как графы Наполеон или же – подумать только, какая чушь! – папские графы. О них, разумеется, и сказать-то нечего. Их так называемый титул никого не может ввести в заблуждение, разве что богатых чикагских наследниц.
– А что такое Чикаго? – полюбопытствовал Анри.
– Город в Америке, тамошние богатеи любят выдавать дочерей замуж за лжеаристократов. Какая жалость! Американочки, как правило, чертовски милы! И наконец, настоящие графы, такие как Тулуз-Лотреки, представители исконно французских знатных феодальных родов. А это, мой мальчик, как говаривал твой дедушка, две большие разницы.
Вот такие графы были самыми настоящими вельможами, важными птицами. Они управляли своими провинциями, вершили правосудие, сами писали законы, обменивались послами и объявляли войну. Мы объявляли войну самому папе римскому! А чтобы показать ему, как серьезно мы настроены, начали с того, что повесили его посланника. В те времена мы были самым богатым и влиятельным родом во всей Франции.
– Даже важнее, чем монсеньор архиепископ?
– Архиепископ?! – Альфонс расхохотался от души. – Естественно! К твоему сведению, один Тулуз-Лотрек стоит целой дюжины архиепископов да еще парочки кардиналов в придачу! Клянусь бородой святого Иосифа! Да кто сказал тебе такую глупость насчет архиепископа?
– Никто, – быстро отозвался Анри.
В свободное от восхваления династии время граф Альфонс демонстрировал Анри свои ружья и пистолеты – даже разрешал брать их в руки и часами рассказывал об охоте, в первую очередь о соколиной, главной страсти всей его жизни. Да, по части соколиной охоты он был большим знатоком!
Время от времени он все же отрешался от историй о средневековых замках, соколах и оленях, в момент преображаясь в темпераментного парижского франта. Когда граф, попыхивая сигарой, вышагивал по застеленным коврами длинным коридорам отеля, попадавшиеся на его пути горничные восхищенно щебетали: «Добрый день, господин граф!» Если это были молодые, симпатичные девицы, Альфонс игриво щипал их за щечку, если же навстречу попадалась старая карга, то он учтиво приподнимал шляпу и следовал дальше.
Однако вскоре присутствие жены и ребенка стало раздражать графа. Он то и дело кричал на слуг, а за столом почти не разговаривал. Не было больше ни задушевных разговоров о величии рода Тулузов, ни лекций на темы соколиной охоты.
– Твой папа очень занятой человек, – однажды обронила графиня, – боюсь, мы ему мешаем.
В тот же день они перебрались в большой доходный дом на бульваре Малезарб.
Пол в огромном парадном холле был выложен мрамором, наверх вела широкая застеленная красным ковром лестница, на каждой площадке которой красовались пальмы в нарядных кадках. Благообразный лысый господин в красном сюртуке проводил их на второй этаж, распахнул дверь и учтиво отступил в сторону, пропуская постояльцев. Взору Анри предстал широкий коридор, протянувшийся во всю длину квартиры. Разумеется, он не шел ни в какое сравнение с замечательными коридорами замка, где можно было целый день играть в прятки, но тоже вполне годился для игр. Огромная хрустальная люстра одиноко свисала с потолка пустой гостиной.