- Для айдола ОРВИ страшнее чумы. Сорвёт голос, и она станет проф-не-пригодна, - изящно соединив большой и указательный пальчики, говорил Роберт, - не волнуйтесь, мы скоро вернёмся к работе.
Он пытался изображать перед СМИ саму непринуждённость, но наедине с собой Роберта охватывал страх. После смерти Маро его вежливо предупредили, ещё одна смерть подростка и он сядет надолго. У него всё отберут. Доллинг долго смотрел в окно, затем взяв пиджак и шляпу, молча, вышел через чёрный вход. Сотрудники удивлённо смотрели ему вслед, ведь директор никогда не пользовался запасными входами.
Роберт Доллинг понимал откуда растут ноги у всех его проблем, но никак не мог остановить. Он знал о причинах гибели всех девушек, но скрывал убийцу. Пора остановить эту карусель.
В старом амфитеатре гулко раздавались его тяжелые шаги. Театр был пуст. Тогда Доллинг направился в роскошный дом Айлин, но не успел дойти до парадной двери, как увидел на крыше возню. Один человек скидывал тело другого человека.
«Шокирующая новость! Сегодня с крыши своего десятиэтажного пентхауса упала молодая актриса Айлин. Ей был всего 21 год. Подробности полиция пока не раскрывает…». Кричали СМИ на каждом шагу. Чья-то рука нажала кнопку на пульте от плазмы. Ну что ж. Еще одна жертва обстоятельств. Так бывает.
- Хотя … это даже лучше, чем бывает, - Криспен торжественно откупорила бутылку шампанского. И стукнувшись бокалом с фотографией Айлин, со злорадством произнесла. – За тебя, Айлин. За твоё успешное самоубийство. Ммм, этот сладкий вкус победы.
Вкус победы был недолгим. Роберт вышиб бокал у секретаря Рефат из рук. Он тряс её за плечи. Лицо директора смешно корчилось в страшном гневе. Пухлые губы что-то говорили. Криспен не могла разобрать слов из-за душившего её истерического смеха.
- Зачем? Ты убила её, понимаешь? Что сделали тебе бедные девочки? – последний вопрос вывел женщину из ступора. Смех прекратился.
- Бедные? БЕДНЫЕ? Слава, фанаты, работа мечты, деньги: всё это досталось им. Они не заслужили этого всего. Я первая пришла сюда. А что дал мне ты, Роберт? Кроме постели. Ты забрал у меня самое дорогое. Моё достоинство, мой первый раз. И не дал обещанного. Мою мечту. стать звездой . забрали другие!!! – Криспен кричала на Роберта, который сполз по стене, обхватив голову.
- Ты больна.
- Я?! Нет… - женщина погрозила пальцем, - Опасны вы, образующие общество. Это вы порождаете психопатов и больных, подобных мне. Это вы вершите «неестественный отбор», а потом убираете нас, как отработанный материал, мусор. Единственная, чью смерть я оплакиваю – это Гарсиа. Она сама сделала себе имя. Остальные конвейерные куклы. Айлин – одна из многих, кто рано или поздно пришёл бы к такому решению. А ты, Роберт получил по заслугам….
- Забирайте её…
- Ты не имеешь права! Это ты сделал меня такой. Это твоя вина….
Крики, рыдания и смех сумасшедшей Криспен вскоре стихли. Он всю жизнь корил себя за тот вечер с Криспен. Хотел сделать ей благородное предложение руки, да вот сердце сопротивлялось. Тогда Доллинг устроил её поближе к себе в агентство, чтобы хоть как-то компенсировать украденное женское достоинство. Казалось, она смирилась. Но смерть Гарсии напомнила о сломанной мечте молоденькой девушки. Роберт сразу понял , чьих это рук дело. Он скрыл все улики. Расследование ничего не дало. Списали всё на несчастный случай.
Смерть Маро было скрыть сложнее. Доллингу пришлось спрятать спиленные болты, державшие тяжёлую декорацию. Соответственно, пальчиков на креплениях тоже не нашли.
Где-то в глубине души он понимал Криспен. Предчувствовал, что Айлин ждёт нечто подобное. Благо, девочка оказалась умной. Айза прислала ему сообщение: «Роберт, возьми с собой бутафорскую кровь, и езжай к моему пентхаусу. Смотри, чтобы за тобой не увязался хвост».
Он сначала не на шутку испугался. Видимо Криспен окончательно потеряла над собой контроль, сбежав с больницы. Но когда «тело» приземлилось, с запиской «Роберт, помоги сымитировать мою смерть. Потом всё расскажу». Директор быстро подобрал бутафорию. Однако нашёлся тот, кто снимал падение с крыши на телефон. К моменту, когда приехали СМИ, полиция и скорая, Айлин спустилась вниз и изображала покалеченную самоубийцу c запёкшейся кровью из театра, зажимая в кулаке послание « Я не могу так больше. Я боюсь Криспен»