Я крутанулся в кресле.
Несомненно, после моей операции «Ватанабэ» усилят защиту и контроль, и все это потребует еще больше денег, а значит, жизнь следующих работяг станет еще сложнее, но это уже будет не моя проблема. Мне платили за результат.
Мобильная станция связи работала без сбоев, и теперь она была единственным терминалом, обеспечивающим связь с орбитальными спутниками.
Я вывел их из режима ожидания и перевел в полную боевую готовность, попутно вычистив из системы все метки «Ватанабэ». Отныне любой корабль, оказавшийся в локальном пространстве планеты, будет расцениваться, как враждебный, и исключения из этого правила не существует.
И это будет происходить до тех пор, пока кто-нибудь не переключит их вручную.
Затем, пока еще волшебник был со мной, я проложил резервную линию связи, использовав свое собственное оборудование. Конечно, я не думал, что повстанцы попытаются разорвать контракт и пойдут против Консорциума, такие эскапады обычно очень дорого обходятся, и речь сейчас идет не только о деньгах, но лишняя точка контроля никогда не помешает.
Мои дела в бункере были закончены. Я подобрал брошенный на поверхность стола игольник и сунул его в кобуру. Открыл рюкзак, убрал в него мобильный терминал, достал капсулу с псевдоплотью и выдавил необходимое количество на мизинец, и примерно через минуту мой палец вернулся к своему привычному, не раздражающему случайный взгляд, состоянию.
Я натянул перчатку и покинул бункер, не забыв подобрать и штурмовую винтовку от «Си-Макса», которую оставил у входа. Снаружи уже ничего не горело, не громыхало и не взрывалось, и только ветер шелестел листьями растущих за зоной отчуждения деревьев. Небо было чистым и безоблачным, и десантного транспорта с приближающейся из города группой боевиков «Ватанабэ», спешившей на подмогу, в нем не наблюдалось.
Думаю, сейчас ребятам не до того.
Коммандос отвел меня подальше от базы и нашел подходящее место в каком-то неприметном овраге, который невозможно было бы засечь с воздуха. Легкая часть операции закончилась.
Сейчас должно начаться самое хреновое.
Я снял рюкзак и улегся на землю, пристроив его под головой. Вытащил из кармана пузырек с таблетками и принял целую горсть, запив ее водой. Впрочем, никаких иллюзий по поводу медикаментов я не питал.
Они ни черта не помогут.
Пристроив рядом с собой штурмовую винтовку и переведя куртку в режим максимальной маскировки, я попытался устроиться поудобнее, хотя знал, что и это не поможет.
Как я уже говорил, на выходе из режима многозадачности может помочь только специально оборудованная медицинская капсула, но подобной роскоши я был лишен. А все остальное — это попытки реанимировать недельной давности труп, вкалывая ему в сердце адреналин.
Этот момент в своей работе я не люблю больше всего. С одной стороны, ты никак не решаешься это сделать, находя любые предлоги, чтобы оттянуть неизбежное. И в то же время ты понимаешь, что каждая минута промедления обходится тебе крайне дорого.
Трехглазый Джо, старик, обучавший меня основам, утверждал, что режим многозадачности, по сути, является управляемой шизофренией, и пользоваться им надо только в случаях крайней необходимости, каковые, на самом деле, возникают не слишком часто. По крайней мере, если ты все правильно делаешь.
Когда он говорил это, речь шла об игре в команде, и применительно к той реальности его слова были справедливы. Пока я был частью хорошо отлаженного механизма, состоящего из таких же, как я, прибегать к режиму многозадачности мне не приходилось.
Мы делали это только на тренировках и под присмотром специалистов. Думаю, для них это было не менее важно, чем для нас. Мы пытались понять, на что мы в принципе вообще способны, они пытались установить границы наших возможностей.
Наверное, когда ты являешься частью команды, эта информация по большей части вызывает лишь академический интерес.
Но с тех пор, когда я послал тренера к черту и начал играть соло, режим многозадачности зачастую стал единственным способом выполнить тот или иной контракт. Ладно, я прибегал к нему не каждый раз, и надеялся, что смогу обойтись и сегодня, но не получилось. По факту, мне приходилось задействовать его в двух миссиях из трех, и по меркам моих «отцов» это был очень хреновый показатель.
Трехглазый Джо наверняка сказал бы, что я иду к Распаду быстрыми и уверенными шагами, но теперь это был только мой выбор.
Быть безвольной частью созданного не мной механизма, преследующего ненужные, а зачастую и непонятные мне цели, я больше не хотел.