Мигающее на последнем издыхании табло сообщило мне, что вагон придет через пятнадцать минут. Я прошелся по платформе, пытаясь рассмотреть граффити, которыми были исписаны все стены. Ничего особо примечательного там не обнаружилось.
Впрочем, я не большой ценитель современного искусства.
Цифры на табло сменились нулями, и к платформе подъехал короткий, состоящий всего из двух вагонов состав. Я зашел во второй вагон. В нем сидело несколько местных работяг, не проявивших ко мне никакого интереса.
Туристы и прочие транзитные пассажиры этим видом транспорта не пользуются, так что здесь даже нет малолетних уличных бандитов, которые могли бы попробовать их ограбить.
Линия монорельса была проложена под землей, а экран на стене демонстрировал только зацикленные рекламные ролики без звука, так что смотреть тут было не на что. На следующей станции вошли еще двое местных и устроились передо мной.
От нечего делать я просканировал пространство. Все пассажиры, за исключением одного, оказались обычными людьми. Был только один человек плюс, но там речь шла о внутреннем протезировании, так что на функционал это никак не влияло.
Такой компанией мы и въехали в Муравейник.
Муравейник — это не только логистический хаб. Это еще и центр отдыха и развлечений, состоящий из отелей, казино, ресторанов, парков аттракционов и множества магазинов, где транзитные пассажиры из всех уголков исследованного сектора космоса могут найти любые удовольствия и тут же их оплатить.
Муравейник ярок, красочен и прямолинеен. Он с ходу заявляет любому здесь оказавшемуся: «мне нужны твои деньги. И за них я могу предложить тебе это, это и вот это».
Он полон рекламы, бьющей тебе и в глаза, и в уши, все заведения открыты для посещения двадцать восемь часов в сутки, кассы принимают любую валюту, от кредитов корпорации и золотых империи до каких-нибудь экзотических тугриков, запущенных в обращение на самом захудалом из Свободных миров.
Выйдя со станции монорельса, я погрузился в рекламное многоцветье и какофонию, протиснулся через толпу на главной галерее, и свернул в квартал удовольствий.
Помимо прочего, здесь расположены и бордели, и мы с Армандо всегда встречаемся в одном из них. Армандо утверждает, что это идеальное место для встреч — большой поток людей, но при этом все заняты своими делами и стараются ни на кого не смотреть. Основная масса пассажиров прибывает сюда из Содружества, а там проституция официально запрещена, а некоторые виды удовольствий, которые можно получить в Муравейнике, еще и подлежат уголовному преследованию, так что многие прилетают сюда именно за этим.
Как говорит Армандо, чтобы выпустить пар.
Никогда не понимал, почему люди создают такие драмы из обычного секса.
Я нашел нужное заведение, ввел на входе предоставленный мне Армандо одноразовый пароль и оказался внутри. Вместо администратора тут был большой экран с каталогом услуг, но я и без него знал, куда мне идти. Спустившись на один уровень, я прошелся по устланному синтетическим мхом коридору, остановился у третьей справа двери и ввел еще один временный пароль.
Дверь открылась.
В первой комнате обнаружилась большая разобранная постель и два кресла, на одном из которых лежал ворох одежды. Во второй комнате был большой бассейн, наполненный розовой водой, призванной имитировать знаменитое Кровавое Море Эридана. На бортике бассейна восседал голый Армандо, водящий ногами по воде.
Его партнер, кем или чем бы он ни был, в пределах видимости не обнаружился.
— Хола, амиго, — Армандо любит вплетать в общий словечки из старых языков Содружества. Он считает, что таким образом подчеркивает свою этническую принадлежность. По мне, так это обычный выпендреж. — Я смотрю, у тебя новое лицо.
— Не слишком к нему привыкай, — сказал я, усаживаясь в какое-то подобие шезлонга. В помещении с бассейном было жарко. Вместе с повышенной влажностью, это напомнило мне о джунглях Ватанабэ-18, из которых я недавно выполз.
— Осторожности никогда не бывает слишком много? — ухмыльнулся Армандо. — Дзайбацу объявило награду за твою голову. Опять.
— Много? — спросил я.
— Больше, чем в прошлый раз, но меньше, чем в позапрошлый, — сказал Армандо и потянулся, отчего мышцы заиграли под его идеальной смуглой кожей.
Армандо, как и я, человек плюс, но, как и у меня, без сканирования это определить невозможно. Никаких дополнительных конечностей или выпирающих сенсоров, минимум модификаций тела. Он скользкий тип, и не хочет ограничивать свободу передвижения.