Значит, все-таки Станислав или кто-то, кому он рассказал обо мне и моем корабле. Либо злой умысел, либо нелояльное отношение к доверившимся ему клиентам. Может быть, кто-то положил глаз на Генри, когда он находился на длительной стоянке, в то время, когда я бегал по джунглям Ватанабэ-18. Но там они его трогать не рискнули, потому что корабли, находящиеся на официальной стоянке, застрахованы, а иметь дело со следователями страховой компании ни один нормальный бандит точно не захочет.
Как бы там ни было, все это не стоило того, чтобы задерживаться на Четвертом Кольце и устраивать там разборки.
Задам ему вопросы, когда окажусь тут в следующий раз.
Глава 8
Я много времени провожу в полетах и порой жалею, что у меня нет какого-нибудь хобби, при помощи которого я смог бы коротать корабельное время.
Я мог бы бренчать на банджо, складывать паззлы, вырезать деревянные фигурки, слушать классическую музыку или хотя бы смотреть развлекательные сериалы, и нельзя сказать, чтобы я не пытался все это делать. Банджо до сих пор болтается в той каморке с хламом, которую Генри гордо именует трюмом.
Штука в том, что все это меня не увлекает. Банджо оказался слишком простым для освоения инструментом, при собирании головоломок я слишком быстро начинаю видеть общую картину и обнаруживаю подходящие друг другу фрагменты (было бы здорово, если бы оно и в реальной жизни так срабатывало), с деревом моя правая рука работает чуть ли не в автоматическом режиме, классическая музыка кажется мне слишком скучной, а развлекательные сериалы — слишком надуманными. Мне вообще иногда кажется, что эти сериалы снимают для людей, которые никогда не выходят из дома и не обладают никакими профессиями, жизненным опытом и не имеют знакомства с другими людьми, потому что иначе объяснить творящиеся почти в каждом кадре глупости просто невозможно.
Разумеется, такие люди есть. Статистика утверждает, что в Содружестве их что-то около тридцати процентов от общего населения. Живут на социальные пособия от планетарных правительств и большую часть времени проводят либо перед экранами визоров, либо в капсулах виртуальной реальности. И кроме социальных работников их никто никогда не видел.
Считается, что массовый побег от реальности не несет для человечества ничего хорошего, но лично я думаю, что все это чушь. Этой теории уже не одна сотня лет, а человечество все еще существует, цветет, пахнет и колонизирует другие планеты. Семьдесят процентов активных граждан — это десятки миллиардов людей, и этого количества вполне хватает для решения стоящих перед человечеством задач.
Я даже допускаю мысль, что те тридцать процентов в целом гораздо более довольны положением дел, чем эти семьдесят. Если жизнь в целом лишена смысла, так в чем трагедия, если конкретный индивидуум проживет ее так, как он хочет? Даже если он живет не настоящей жизнью, а придуманной для него кем-то другим?
И разве в каком-то смысле не все мы такие? Ведь мою жизнь тоже придумали, и сделали это задолго до моего рождения. А потом просто поставили перед фактом…
Я выбрался из медицинской капсулы, активировал камеру и вывел на экран свое новое лицо.
Лицо, как лицо, ничего примечательного. Главная задача — чтобы оно отличалось от предыдущего — была выполнена, а другие подробности меня не интересовали. Заодно Генри перерисовал мне отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза, так что я выглядел совершенно новой личностью, не имеющей никакого отношения к операции на Ватанабэ-18.
— Как тебе, кэп?
— Отличная работа, — сказал я. — Ты уже придумал для нас легенду?
— Конечно, — сказал Генри. — Мы — вольные охотники на пиратов и прибыли на Новый Далут, потому что у нас есть информация, что именно там скрывается отошедший от дел Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода, за голову которого все еще объявлена награда…
— Шикарная история, — сказал я. — Но меня немного смущает тот факт, что она закончилась в восемнадцатом веке.
— Думаешь, местные деревенщины об этом знают?
— Ты не мог бы чуть более уважительно отзываться о людях?
— Но ведь ты отзываешься о них именно так, кэп. По крайней мере, о большинстве.
— Это другое, — сказал я.
— Потому что ты сам в какой-то степени человек?
— Вот именно.
— А я — всего лишь робот, да? Бездушная машина, предназначенная для работы, которой вы сами не хотите или не способны заниматься?
— Я этого не говорил.
— Но ты наверняка это подразумевал.
— Вовсе нет. Ты — разумное существо, просто другого вида, и лучше тебе в наши внутривидовые разборки не лезть.