— Тогда изложи мне свою версию, — сказал я, откинувшись в кресле.
— Она проста, кэп. Эта встреча ничего не значит. Что бы ты там о себе ни думал, но случайности случаются.
Я подумал, что Генри может быть прав. Как бы там ни было, знакомство с Гришей сейчас было не самой главной из моих проблем. Меня куда больше смущало, что я ничего не знаю о том, что задумала группа Моники. Понимаю, что Моника вряд ли была там главной, но больше я ничего об этих «коллегах» не знал, поэтому решил называть их именно так.
Финн, если он не дурак, а он явно не дурак, раз до сих пор жив, должен держать местонахождение наиболее ценного аукционного предмета в секрете, и, судя по тому, что стрельба еще не началась, это у него получается. Однако, он будет обязан предъявить артефакт на торгах, вместе с экспертным заключением, потому что серьезные люди не начнут отсчитывать свои деньги, даже не увидев вожделенного предмета и не убедившись, что перед ними именно тот предмет.
Если бы это была моя операция, то я постарался бы проследить за экспертами. Артефакты предтеч встречаются нечасто, и экспертов, чьему мнению поверят представители торгующихся сторон, не так уж много. Проблема в том, что Финн (или Грок, или кто-то из их сыновей) мог получить заключение эксперта до того, как объявил о находке широкой общественности.
Скорее всего, так оно и было, потому что на данный момент ни одного из известных специалистов на планете не присутствовало. По крайней мере, официально. Местная сеть была слишком скудна на данные, чтобы я мог доверять любой почерпнутой из нее информации.
Проблема в том, что я включился в игру слишком поздно, перед самой ее кульминацией, не видел предыдущих раздач, и карты у меня на руках оказались довольно-таки паршивые.
— Так что мы будем делать, кэп? — поинтересовался Генри, посчитав, что пауза несколько затянулась. Для меня это было всего несколько минут, а для него могли пройти целые месяцы. Впрочем, Генри замедляет те потоки, которые отводит для общения со мной, чтобы мы с ним были на равных.
— Мы будем скрупулезно следовать плану.
— Сидеть тихо, не отсвечивать и ждать развития событий?
— Похоже, что план именно таков.
— Но, кэп, обычно же ты действуешь не так.
— Черный контракт, Генри, — напомнил я.
— Не думал, что в нашем первом совместном деле мне придется выступать в роли космического извозчика.
— А кем ты себя видел? Специалистом технической поддержки?
— И огневым прикрытием, — сказал Генри. — Надо же испытать в деле мою новую пушку.
— Надеюсь, в этот раз не придется, — сказал я.
— Нельзя быть таким скучным, кэп.
— Можно. Но на всякий случай просчитай несколько вариантов отхода, включая и тот, в котором нам придется пробиваться через орбитальные щиты.
— Уже сделал, кэп. Есть шесть вариантов с вероятностью успешного отступления свыше восьмидесяти процентов, и несколько десятков с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Многое зависит от того, учитывать ли в этих расчетах «Палладу», и если учитывать, то в каком именно качестве.
— И если «Паллада» враг…
— То остаются только варианты «пятьдесят на пятьдесят», — сказал Генри. — У нее весьма впечатляющие ТТХ. Ты точно не можешь раздобыть для нас такую посудину?
Ночь прошла спокойно.
Я спал. Генри, разумеется, бодрствовал и сканировал окружающее пространство на предмет потенциальных опасностей. Опасностей, разумеется, не возникло. По всем прогнозам, они должны были подвалить ближе к вечеру, когда состоится аукцион.
Я проснулся, принял душ и позавтракал корабельной едой. Никакого желания тащиться в какой-нибудь портовый ресторан у меня не было. Борт моего корабля представлялся мне если не самым безопасным местом на планете, то уж, совершенно точно, самым комфортным.
Генри сварил мне вторую порцию кофе, я уселся в кресло пилота (просто потому что оно было самым удобным на корабле), и мы с Генри принялись играть в «осаду», используя для партии конфигурацию орбитальной защиты Нового Далута.
«Осада» — это тактическая трехмерная игра, придуманная, разумеется, в империи и основанная на реальных логах, полученных у участвовавших в боевых действиях нейропилотов.
Космические бои в глубоком космосе практически невозможны. Слишком большие расстояния, слишком высокие скорости, слишком много места для маневра, и сторона, желающая уклониться от боя, может сделать это с девяносто девяти процентной вероятностью. За редкими исключениями в линейном пространстве космический корабль быстрее любого оружия, находящегося у него на борту. К тому же, космический корабль способен прыгать, и ни одна торпеда, заряд плазмы или импульс главного калибра неспособны преследовать его в «кротовых норах». Так что для ситуации, когда два враждебных флота встречаются и пытаются уничтожить друг друга в великой пустоте, должно сложиться множество факторов (включая впавших в безумие адмиралов, не нашедших другого решения для боевой задачи), и до сих пор такая совокупность не складывалась ни разу.