Я знал, что днем обстановка не изменится, разве что народу станет еще больше. Сюда не пробивается солнечный свет, на Эпсилоне любоваться им могут только привилегированные классы, обитающие на верхних этажах небоскребов.
На поверхности, как водится, обретались низшие слои населения. Занятые низкоквалифицированным трудом работяги, люди, выживающие на социальные пособия, студенты… И я оказался в не самом благополучном районе этого дна.
Я шел мимо магазинов, торгующих летальными наркотиками, мимо борделей, каких-то мелких лавочек со всякой всячиной, мимо мелких кафешек, торгующих едой на вынос, и реклама этих заведений всеми силами старалась затащить меня внутрь. Меня зазывали, заманивали, приглашали, соблазняли, а какой-то тип даже попытался схватить меня за руку, но я увернулся, при этом чуть не наступив на робота-доставщика. Для выживания во всем этом бедламе мне явно требовался узкоспециализированный профиль, но у меня в наборе таких не было.
Я добрался до небольшой дешевой (полагаю, в этом районе других и не бывает) ночлежки, отсканировал чип, выбрал себе номер на третьем этаже и заплатил за две недели вперед. Надеюсь, мне не придется торчать здесь столько времени.
Я уже начал скучать по «Старому Генри». Хотя, если честно, я начал скучать по нему еще в эконом-салоне внутрисистемного лайнера.
Две недели я назвал на всякий случай. Если удастся разобраться с делами раньше, остаток суммы все равно вернется мне на счет.
Апартаменты оказались класса «эконом-минус». Их площадь проигрывала даже площади технического шкафа на «Старом Генри», где я держал редко используемые в работе инструменты. Окна не было. Из всей мебели — только стул и стол, откидывающиеся из стены, небольшая ниша для одежды. И, разумеется, капсула глубокого погружения, стоящая почти вертикально, как выставленный в музее саркофаг. Видимо, предполагалось, что именно в ней постояльцы и будут спать, потому что кровати не было, и даже на полу человеку среднего роста разместиться бы не удалось.
Туалет и душ были общими и находились в конце коридора. Я направился туда и обнаружил очередь. Не слишком большую, всего три человека.
Между собой они не разговаривали и даже старались друг на друга не смотреть. Видимо, проживать в таких местах было слишком стыдно, и они делали вид, что все это происходит не с ними, а с кем-то другим. Ну, или просто здесь слишком опасный район и никто не хотел лезть в чужие дела.
Меня это устраивало.
Приняв душ, я протиснулся мимо новой очереди и вернулся к себе в номер. Сел на единственный стул и принялся изучать капсулу.
Это была устаревшая модель тридцатилетней или сорокалетней давности. Толстый кабель шел от нее в стену, снаружи была только одна кнопка, нажатие на которую откидывало исцарапанную до полной непрозрачности крышку. Если эта штука когда-нибудь и проходила техобслуживание, делалось это задолго до моего рождения. Надеюсь, хотя бы гель в ней поменяли…
Зря я, наверное, помылся.
Штука была максимально дешевая и в ней отсутствовала даже система автодезинфекции после каждого сеанса, и я сильно сомневался, что персонал ночлежки делал это вручную хотя бы раз в неделю. Ложиться в этот гроб, в котором до меня побывало бессчетное количество постояльцев, мне совершенно не хотелось. Есть такое понятие, как гигиена знаете ли…
В припортовом отеле наверняка стояли более дорогие капсулы, но там и номер бы стоил на порядок дороже, а все эти перелеты и так недешевы. Денег от Консорциума я еще не получил, и пока все не выгорит, мне придется экономить. Особенно если учесть, что здесь, на Эпсилон-Центре, все может и не закончиться, и мне придется двигать куда-то еще.
Смирившись с неизбежным, я разделся, сунул вещи в предназначенную для этого нишу, наклонился к капсуле и нажал на единственную кнопку.
Ничего не произошло. Я нажал еще раз, услышал писк пытающегося сработать замка, и… снова ничего. Третья попытка также ни к чему не привела, а четвертую я предпринять не успел, потому что кто-то постучал в мою дверь.
Я не ждал неприятностей, по крайней мере, не ждал их так рано, поэтому протянул руку (комната была такая маленькая, что мне даже шагу сделать не пришлось) и открыл.
В коридоре обнаружилась девица в бесформенном синем комбинезона и с большой сумкой через плечо. У девицы были зеленые волосы, зеленые глаза и нейроинтерфейс на выглядывавшем из воротника левом плече.
— Ого, — сказала девица. — А ты ничего такой.
— Могу чем-то помочь?