И тут в коридоре появилась женщина. Она уже была мне знакома. Это её я видел на кухне, только сейчас она была без папильоток в два этажа, а волосы были уложены волной в стиле а-ля Вера Холодная. На ней было шерстяное платье, плюшевая не то душегрейка, не то куртка, затрудняюсь определить даже. А вот на ногах были высокие башмаки на каблуках с тремя пряжками, и я их сразу узнал, видел недавно в музее. Они назывались, если мне не изменяет память, — «румынки».
— Муля! — категорическим голосом сказала она, хмурясь и поправляя газовый шарфик, — ты почему ещё не готов?
Я неопределённо пожал плечами, совершенно не представляя, к чему я должен быть готов.
— Мы же опаздываем! — возмутилась она и от избытка эмоций, даже ногой, обутой в «румынки», притопнула.
— Куда? — спросил я.
— Муля, ну что ты как здрасьте! — её ноздри раздулись от гнева, — на базу идём. Поможешь мне картошку принести. Там мешок всего. Давай быстро одевайся!
И тут я вспылил. Её хамское обращение, требовательный тон изрядно меня выбесили. Но переругиваться было неохота, тем более в первый день моего попадания, поэтому я вежливо, но твёрдо сказал:
— Сами сходите, гражданочка, — ответил я, — а я занят. У меня другие дела.
— Какие могут у тебя быть дела⁈ — возмущённо вскинулась тётка, — одевайся я сказала!
Тётка явно перешла все границы.
— Я тебе не грузчик, мадам, — прищурившись, насмешливо сказал я, — а таким тоном будешь на базаре разговаривать.
Тётка набрала воздуха достойно мне ответить, как в дверь позвонили.
— Один раз! — сказал Колька, который бросил потрошить остатки кукушки и прислушался.
— Это к Ложкиной, — кивнула женщина.
Ни она, ни Колька не сдвинулись с места.
Звонок повторился. И опять ноль реакции. Странные они тут.
Я пошел и открыл дверь.
На пороге стоял мужчина приятной наружности, в добротном чёрном пальто, явно под цвет глаз, с каракулевым воротником, и в таких же перчатках. Его рыжеватые волнистые волосы мягко контрастировали с чёрной кожаной кепкой. При виде меня он приветливо заулыбался:
— Здравствуйте, — вежливо сказал он и его породистое лицо засияло улыбкой, — Я Жасминов.
Так как эта фамилия мне вообще ни о чём не говорила, он уточнил:
— Орфей Жасминов! — и молодцевато прищёлкнул каблуком, что, очевидно, означало гусарское приветствие.
— Очень приятно, — пробормотал я, — а вы, собственно, к кому?
— Как это к кому⁈ Как это к кому! — аж подскочил Орфей Жасминов. — К себе!
И только тут я заметил у его ног внушительный чемодан и какую-то коробку.
Я повернул голову к Кольке:
— Ты не говорил, что Орфей Жасминов тоже у нас живёт!
— А он и не живёт! — возмутился Колька, но тут голова кукушки, наконец, оторвалась и он, потеряв ко всей этой нашей суете интерес, радостно зашвырнул её на вешалку с верхней одеждой.
— Возможно, вы ошиблись адресом, — ответил я Орфею, уже жалея, что открыл дверь и ввязался во всё это.
— Ничего подобного! — просиял Орфей Жасминов и помахал перед моим носом какой-то бумажкой, — вот ордер! Я по уплотнению! Заселяться! К Пантелеймоновым!
Сзади сдавленно охнула женщина.
Глава 3
Я оглянулся: охнула та самая женщина, что две минуты назад качала права, чтобы я таскал ей мешки с картошкой. Сейчас она стояла, выпучив глаза и зажав ладонями рот.
— К Пантелеймоновым? — переспросил я незнакомца, затем вопросительно посмотрел на Кольку.
— Я — Пантелеймонов! — сказал Колька и показал мне язык.
— Проходите, — я посторонился, пропуская Орфея Жасминова в квартиру.
— Благодарю, — вежливо кивнул тот и вошел.
— Да как же так⁈ — пискнула женщина и бросилась в одну из комнат.
Орфей Жасминов стоял в коридоре и смущённо топтался, не зная, куда идти дальше:
— Я к Пантелеймоновым, уплотняться, — повторил он и с надеждой посмотрел на меня.
А я посмотрел сперва на него, потом — на Кольку.
Колька мой взгляд проигнорировал. Он был занят тем, что изображал мушкетёра, пытаясь фехтовать старой шваброй. Фехтовать получалось плохо, но Колька не унывал и попыток поразить упавший торшер черенком от швабры не бросал.
А ситуацию нужно было как-то решать, поэтому я сказал:
— Колька! Где твои родители?
— На работе! — ответил гордо Колька и важно добавил, — вечером придут. Я дома сам. На хозяйстве.
— В таком случае, товарищ Жасминов, — обратился к новому жильцу я, — всё, что я могу вам предложить — это подождать хозяев на кухне. Сами понимаете, без них проникнуть в чужое жилище будет неправильно.