— Не могу, — сказал я печальным голосом. И улыбнулся чуть устало и снисходительно.
— Почему? — вытаращилась на меня Зина, — сегодня же получка.
— Мне мама не разрешает, — вздохнул я и развёл руками.
— Ты шутишь? — фыркнула она, — я же серьёзно говорю!
— Я тоже, — ещё печальнее вздохнул я, — она мне невесту нашла, и мы скоро поженимся…
У Зины случился экзистенциальный шок. Она немного похлопала глазами, а затем, гордо вскинув подбородок, молча уцокала каблучками куда-то в начало очереди.
А я облегчённо выдохнул.
Так что сегодня у меня было два хороших события: Зина обиделась, и, пожалуй, что навсегда, и главное — я получил зарплату. День прошел не зря.
А в конце рабочего дня прибежал злой как чёрт Козляткин и прошипел:
— Муля, мать твою за ногу! Ты что опять натворил?
— Да вроде ничего, а что такое?
— Тебя завтра к девяти ноль-ноль в первый отдел вызывают! Допрыгался, дурак такой!
Глава 19
— Зачем они меня могут вызывать? — удивился я.
Страха вообще не было. Я прекрасно видел, как потеет Козляткин, как подрагивают его пальцы на руках, но сам не испытывал никаких эмоций. Вообще.
— Меньше надо было характер проявлять, Бубнов, — буркнул тот и взорвался, — вот кто тебя постоянно за язык дёргает, а⁈ Ведь раньше так хорошо всё было: сидел себе серой мышкой, работу свою худо-бедно делал и никаких проблем от тебя не было! Никогда не было! А сейчас словно швайка какая под хвост попала!
Он резко остановился, внезапно схватился за сердце и медленно выдохнул. Затем полез в карман, трясущимися руками вытащил большой розовый клетчатый носовой платок и вытер взопревший лоб.
— Зайди ко мне через десять минут, — буркнул он, и походкой смертельно уставшего человека поплёлся на улицу вдохнуть воздуха.
А я вернулся обратно в кабинет.
— Чего Козляткин так орал? — поблёскивая от любопытства глазами спросила Лариса. Остальные просто, словно подсолнечники, вытянули в нашу сторону головы и чутко прислушивались.
— Проблемы у нас, — не вдаваясь в подробности, ответил я.
— У тебя, или у нас? — вдруг подала голос Мария Степановна.
— Так мы же вообще-то в одном отделе работаем, товарищи, — стараясь, чтобы в моём голосе не проскользнуло ехидство, сказал я. — Так что проблемы у одного члена коллектива автоматически влекут за собой проблемы всего коллектива.
Мария Степановна поджала тонкие губы — мой ответ ей явно не понравился.
По прошествии десяти минут я вошел в кабинет Козляткина. Он уже взял себя в руки и сейчас за столом сидел суровый и собранный человек. Начальник.
— Садись, — неприветливо буркнул он и взглянул на часы, — мне через полчаса нужно в Министерство трудовых резервов заскочить, так что времени мало. Но мы должны успеть уложиться.
— Уложиться во что? — попытался уточнить я.
— Надо подумать, зачем тебя в первый отдел вызывают и что ты там будешь говорить, — нахмурился Козляткин моей недальновидности. — Есть мысли?
Из мыслей у меня была только одна — органы откуда-то узнали, что я попаданец, и сейчас меня повяжут и сдадут на опыты. Конечно, я понимал, что это фантастическое и абсолютно нереальное допущение, но отчего-то изнутри поднимался какой-то иррациональный детский страх, что ли?
Но нужно было что-то отвечать, время ведь шло, поэтому я сказал, как есть, честно:
— У меня есть несколько вариантов.
— Говори все. Будем думать, — коротко кивнул Козляткин и забарабанил пальцами по столешнице. Эта дробь сбивала. Раздражала. Но я понимал, что причиной этого являюсь я сам. Так что потерплю, куда деваться.
— Первая причина — наш конфликт с Барышниковым, — начал перечислять я.
— Нет, это отпадает сразу! — категорически замахал руками Козляткин, — сам подумай, они же сами нахомутали там и превысили полномочия. А я им давно говорил, доиграетесь. Так что нет, Муля. Дальше давай!
— Второй вариант — из-за моих лекций в Красном уголке? — предположил дальше я.
— Тоже нет, — покачал головой Козляткин, — там на тебя групповое письмо уже подготовили: комсомольцы просят твои лекции ставить ежедневно. И не только комсомольцы будут ходить. А наш бравый комсорг уже даже грамоту «сверху» получил и денежное поощрение.
Меня эта новость царапнула. Терпеть не могу, когда на мне кто-то выезжает и наживается. Ладно, пока отложим этот вопрос. Буквально дня на два.
— Тогда только третий вариант остается, — почесал бритый затылок я, — моя тётя Лиза.
— Что не так с твоей тётей? — нахмурился Козляткин и взглянул на меня с подозрением.