Моя голова начала раскалываться от палящих лучей солнца, и мне показалось, что вот-вот я расплавлюсь от этой жары. Поэтому, глубоко вздохнув, я занял место на красном кожаном сиденье рядом с генералом Рамиром.
Дверь лимузина захлопнулась, и на меня хлынул поток прохладного воздуха от кондиционера.
Я повернулся к генералу Рамиру. Его элегантный костюм сверкал безукоризненной белизной. Генерал по-прежнему крепко сжимал обеими руками блестящую эбонитовую трость. Потом кивнул шоферу, и автомобиль покатился по посадочной полосе. Мимо оркестра и ликующей толпы.
Теперь я не плохо видел происходящее, ибо окна лимузина были тонированными, темно-серыми.
— Мои родители… — начал было я.
— Не беспокойтесь о Кларках, — мягко ответил генерал Рамир. — С ними будут хорошо обращаться.
— Вы хотите сказать, что с ними все очсей? — выдохнул я.
Генерал кивнул.
— Им хорошо платили за то, что они защищали вас. Они прекрасно поработали в течение этих двенадцати лет.
— Как это… защищали меня?
— Да, они прятали и защищали вас, — подтвердил генерал Рамир.
Я продолжал смотреть в тонированное стекло машины, мысли мои путались, я пытался хоть что-то понять.
Наш огромный лимузин мчался по извилистой узкой дороге. С одной стороны мелькали ряды низких белых домиков, с другой — высились высокие песчаные дюны.
Я видел идущих по дороге людей, которые оборачивались и с любопытством рассматривали пролетающий мимо лимузин.
— Не могу в это поверить, — пробормотал я, покачивая головой.
Генерал похлопал меня по руке. На его глазах появились слезы, и лицо выражало теперь неподдельную печаль.
— Понимаю, как вам тяжело, — сказал он своим хриплым, похожим на шепот, голосом. — Это для вас ужасный шок.
— Так значит… мама и папа… я имею в виду Кларков… — начал я.
— Они увезли вас в Соединенные Штаты, — не дал договорить мне генерал Рамир, внимательно глядя на меня своими темными глазами. — Вы были еще ребенком и не можете этого помнить. Они бежали с вами в Нью-Йорк. У них был приказ.
— Какой приказ?
— Защищать вас. Прятать от наших врагов. Сделать из вас нормального мальчика.
— А мои настоящие родители? — спросил я. Генерал так склонил голову, что его лоб коснулся ручки трости.
— Ваши настоящие родители убиты на войне.
Я проглотил тяжелый комок в горле.
— На войне?
— Во время нашей двенадцатилетней борьбы с силами мятежников, которые хотели захватить власть и уничтожить нашу нацию.
Я смотрел на него не отрываясь. У меня на лбу выступили капельки пота, несмотря на прохладный кондиционированный воздух. Я изо всех сил пытался понять, о чем идет речь. Осознать смысл того, что он мне только что сказал.
— И что это за нация? — наконец спросил я. — Как она называется?
Его лицо прояснилось.
— Джезекия, — сказал он. — Джезекия. Это твоя родина, Майкл. И это твоя нация.
— Я… я очень смущен, — признался я, крепко прижав похолодевшие ладони к коленям.
— Этого следовало ожидать, — кивнул генерал Рамир. — Но у нас хорошие новости, ваше превосходительство. После двенадцатилетней войны мы одержали победу. Теперь для вас уже не опасно вернуться и встать во главе вашего народа.
Я снова проглотил комок в горле. Что это — злая шутка? Или заведомая ложь?
Пытаясь узнать правду, я заглянул в глаза генералу, но увидел там только свое отражение.
— И я на самом деле вождь этой нации? — выдавил я из себя. — Это правда?
Он кивнул.
— А сейчас мы едем в королевский дворец. Вы займете свое место правителя Джезекии.
Он взял меня за руку.
— Однако прежде вам придется доказать, что вы и в самом деле Майкл. Доказать, что вы — королевский принц.
Я фыркнул.
— Доказать? Но как?
Он крепко сжал мою руку.
— Это обыкновенная проверка. Вы должны назвать нам место, где находится мумия.
Я вытаращился на него.
— Мумия? Какая еще мумия?
Глава 6
Лимузин въехал через железные ворота на длинную мощеную дорожку и покатил между рядов пальм к королевскому дворцу.
Как только в виду показался сам дворец, я от удивления разинул рот, увидев множество бело-розовых строений с большими и маленькими башнями и воротами. Вдоль всего нашего пути стояли солдаты в коричневой униформе, держа винтовки на караул.
Миновав двор, мы оказались у пенящегося водопада: он обрушивался в огромный бассейн для плавания, который имел форму слезы. Дорожка к бронзовым двойным дверям дворца скрывалась в тени высоких кустов и пальм.
— Вот ваш дом, Майкл, — спокойно сказал генерал Рамир. — Вижу, вы ошеломлены.
— Я не могу поверить всему этому, — признался я.
Генерал хмыкнул, но выражение его лица так и осталось печальным.
— Надеюсь, что все это не испортит вас, — пробормотал он почти про себя. И добавил: — В древние времена наш народ, как и египтяне, делал мумии умерших, — объяснил мне генерал Рамир.
Мы сидели с ним друг против друга за большим столом из красного дерева в огромном зале с золочеными стенами, серебристыми портьерами, а хрустальный канделябр будто парил над нами.
Слуги принесли нам ленч — чаши с фруктами, финиками и инжиром, блюда с жареными цыплятами и бараниной, салаты, картофель и рис.
Когда я садился за стол, то думал, что не смогу проглотить ни крошки. Мой желудок был словно завязан узлом, а голова шла кругом от того, что я увидел и услышал.
Ноя оказался более голодным, чем думал. В конце концов, почти целый день у меня во рту не было настоящей пищи… Поэтому я доверху наполнил свою тарелку. Генерал Рамир с удовольствием смотрел на то, с каким аппетитом я ем.
И пока я ел, он рассказывал мне о мумии.
— Мумия императора Пукраха является народным сокровищем, Майкл, — говорил он, намазывая на кусок хлеба толстый слой коричневой пасты. — Пукрах был древним вождем нации. Его мумия считается самой старой из всех известных мумий в мире.
Генерал Рамир разломил кусок хлеба пополам и одну половину передал мне. Паста имела какой-то странный вкус — одновременно сладкий и пряный.
— Мумия Пукраха веками хранилась в этом дворце, — продолжал генерал. — И вот двенадцать лет назад мятежники начали войну. Ваши родители — наши правители — поняли, что она больше не будет здесь в безопасности. Они знали также, что мятежники стремятся во что бы то ни стало завладеть мумией. И ваши родители решили так ее спрятать, чтобы никто не смог ее отыскать, при этом они положили в мумию нечто совершенно бесценное.
Я проглотил кусочек цыпленка и положил себе на тарелку картофельного салата со специями.
— И что же они спрятали? — спросил я. Генерал Рамир взял из вазы гроздь винограда
и стал класть себе в рот по одной ягодке.
— Ваши родители вскрыли мумию и положили туда сапфир нации Джезекия.
— Что? — переспросил я.
— Это один из самых красивых драгоценных камней во всем мире, — сказал генерал Рамир, складывая руки вместе. В его глазах вдруг появилось мечтательное выражение. — Этот сапфир, можно сказать, составляет все наше национальное богатство.
Я покосился на генерала, не поняв до конца, что он хотел этим сказать. Но, судя по выражению его лица, этот сапфир Джезекии дороже самой большой кучи долларов, сообразил я.