— Это не жизнь, — сказал Люк, вновь спрятавшись за маской безразличия.
— «Мундита» — это больше, чем просто жизнь, — мгновенно отреагировала Уокер. — В рамках работы в ней агент лучше понимает себя и хорошо контролирует эмоции. Это не бездумная трата внутренней энергии из-за каждой мелочи. Если агент позволит ошейнику ударить его, значит случай важный. Думаю, если бы все люди были так приручены, то было бы меньше разногласий и больше толка.
— Значит, и тебя может ударить? — сделал вывод Эткинс.
Он впервые увидел, чтобы Эллен замялась при ответе: обычно это было бездумно и четко, словно каждая ситуация была заведомо проложена в ее голове. Здесь этого не случилось. Но девушка все-таки ответила.
— Да, — что поражало Люка, она всегда отвечала по делу. Даже сейчас, когда они вышли на тонкий лед, она не применила никаких «наверное», «думаю», «теоретически». Уокер была воином без брони, и это выражало каждое ее действия и каждая озвученная ею фраза.
Эткинс поставил перед собой задачу докопаться до разгадки этого удивительного случая. Он почти готов был сдаться, просто позволить себе плыть по течению, пока не подвернется случай, но сейчас в его глазах снова заплясал интерес. Каждая из тренировок будет болезненной, но если однажды он все-таки сможет докопаться до истины и увидеть, как этот треклятый ошейник ударит Эллен, то он готов перенести хоть в два раза больше тока. Главное — дожить до этого дня, в который свершится его личная победа. Впрочем, как известно, пока есть цель — есть смысл жизни.
*
— Аменс обещал ценный кадр, но почему-то мне поручили обучать именно тебя, — доносился голос сверху.
Эткинс, развалившись на животе, пытался как можно быстрее восстановить дыхание и пульс, пока ошейник не среагирует повторно. Он запомнил: у него две минуты. И это было ничтожно мало для того, чтобы отойти от разряда тока, вызвавшего парализацию. Люк искренне не понимал, как кто-то может спокойно отреагировать на такое, словно каждый день под раздачу приходится попадать. Впрочем, Эткинс скоро именно в таких условиях и окажется.
— Лучше меня ты уже не увидишь, — перевернувшись на спину и посмотрев на Эллен довольным взглядом, ответил Люк.
— Это вряд ли, — сказала Уокер и отвела глаза в сторону. — Но ты научился укладываться в две минуты, это не так безнадежно.
— Были те, кто не научился? Если ты не мазохист, то скрепя сердце все-таки угомонишь свои эмоции, — заверил Люк, хоть ему и было приятно впервые за все время услышать похвалу.
— Их уже нет, — спокойно, как и всегда, ответила Эллен. Эткинсу стало не по себе.
— Не выдержали разряд или… — договаривать Люк не хотел, но любопытство, разрывающее его на протяжении нескольких дней, вырывалось наружу.
— По-разному. Кто-то не перенес, на чьи-то мучения было невыносимо смотреть, — честно ответила Уокер, прокрутив в руке свой жезл, явно намекая, что не без его участия вершились судьбы последних.
Вопрос о том, поступит ли она так и с ним, Люк успешно проглотил. Очевидно, что ответ был бы положительным, да и сам Эткинс не был поклонником романтизации каждой неприятной ситуации. То, во что он вляпался, является страшным делом, и устраивать драму, за которую можно получить очередную порцию жгучей боли, того не стоило. Тренировочные дни и так отпечатались на коже Люка космосом из гематом и неприятными ощущениями при случайных контактах с чем-либо твердым. Приобретением еще одной такой «звезды» Люк не горел.
Он горел желанием докопаться до того, что вызвало у Эллен мимолетное сомнение, и в одно мгновение у него даже получилось.
Это был шестой тренировочный день, к которому Эткинс действительно вжился в роль агента. Покраснения, рассыпанные по всему периметру его кожи, неминуемо бледнели, а новые добавлялись лишь за редким исключением. От Уокер поступало все меньше укорительных фраз и все больше восхищения. Люку даже казалось, что она его не убьет как безнадежного новобранца, что отзывалось в нем неимоверным облегчением. Он чувствовал себя выше всего происходящего с каждой тренировкой: если вначале он корчился на полу, ведомый болью, от которой порывались заструиться слезы, то сейчас он мог ее терпеть и в положении стоя. Если, конечно, ошейник и Эллен в принципе найдут, к чему придраться.
— Что я должен буду делать? — спросил Эткинс, прекрасно понимая, что совсем скоро и на него нацепят эту металлическую маску.
— Наша деятельность никак не связана с определяемым для тебя будущим, — ответила Уокер, сцепив руки за спиной и начав медленно расхаживать по успевшей стать Люку родной комнате. — Я вкладываю в тебя основу, которая поможет не быть убитым ошейником в первый же день. Тебе предстоит увидеть всякое, и только контроль эмоций способен помочь справиться с этим, — Эллен, как и всегда, была откровенна. Почему-то сейчас Эткинсу даже казалось, что это была не простая прямолинейность, а напутствие. Он наконец ощущал себя хотя бы частично на равных, вступая в диалог с Уокер, и эта ситуация ему импонировала как никогда раньше.
— Спасибо.
Люк знал, что Эллен еще не договорила — ответ на поставленный им вопрос так и не был получен, — но ошейник, как бы ни пытался, не убил в нем человека, а жезл не отнял у него элементарную признательность, о существовании которой куратор, кажется, успела забыть. Ее обыкновенно равнодушное лицо на долю секунды вытянулось в удивлении, однако надолго пребывать в нем она не стала. Эта едва уловимая для глаз и для ошейника Уокер эмоция была для Эткинса значимее любых слов. Тем более, что воспользоваться ими Эллен явно не желала: не в ее стиле уходить в душевность, она — строгость и дисциплина. Люк никогда об этом не забывал.
— Тебя отправят в технологическое подразделение. Аменс сказал, что ты хорошо соображаешь в этом направлении, — продолжила Уокер, словно ничего и не произошло. Эткинс хотел бы поспорить или согласиться, но элементарно не мог: не помнил. — Однако перед тем как тебя официально примут работником ТП, все равно проверят на прочность. Каждый агент, в чем бы ни заключалась его задача, должен видеть процесс взятия новобранцев и принимать в нем непосредственное участие. Поэтому он должен уметь бороться и действовать четко по приказу, а также обладать мгновенной реакцией.
— Это происходит за пределами «Мундиты»?
— В обычном мире, — мгновенно ответила Эллен.
— А что если я сбегу? — хмыкнув, спросил Люк.
— Это невозможно, — на этих словах Уокер развела руками. — Тебя тут же заметят и убьют на месте.
— Если закален током, то это будет проблематично, — не отступал Эткинс.
— Кто сказал, что это сделают через ошейник? — усмехнулась Эллен, из-за чего глаза ее собеседника на мгновение расширились. — Неофит Эткинс, если существует технологический отдел, то есть и результаты его деятельности, помни об этом.
— Не существует чего-то, что всегда будет работать безотказно. У всего есть свои слабые места, техника не является исключением. Выйдешь за пределы ее возможностей, изменишь программу или будешь хранить ее не в прописанных в инструкции условиях, как она перестанет быть пригодной, — Люк звучал уверенно. — Значит, шанс сбежать все-таки есть.