Теперь наспех натасканные на бой мерасцы и акмольские рыбаки умели хоть что-то, но этого было мало, слишком мало. Да и как можно выучить большему за такое короткое время, если репоголовый мерасский землекоп норовит рубить копьем сверху, будто в руках у него, как и прежде, обычная мотыга. Для того, чтобы просто переучить его, потребуется не меньше двух лун. Велиман плюнул и решил: силы здоровякам Мераса не занимать — отъелись на кроличьем мясе и земляных плодах, — пусть долбят, как привыкли, авось и повезет пробить крепкий хитин муравьиной башки.
Сам мастер стоял сейчас на западной смотровой площадке, мрачно покусывая травинку. С ним вместе испуганно посматривали вниз командиры десятков из местных, перешептывались:
— Великая Богиня, как их много!
— Разве таких одолеешь?
— Словно целое поле паслена взошло — у него стебли бурые, рыжие почти, очень похоже!
Ювар глядел на муравьиное море спокойнее, нечто подобное он успел уже повидать — и ничего, выстояли! Правда, немалой кровью пришлось за это заплатить.
Керьяла, которому, как ни удивительно, Велиман тоже доверил десяток, уже не так уверенно, как в прошлый раз, говорил кому-то:
— Да, разобьем мы их! Не сомневайся! Знаешь, какую силищу смертоносцы пригнали из пустыни нам на помощь? Почти тыщу человек!
Велиман лишь усмехнулся, но разубеждать паренька не стал. Пусть верит в могущество раскоряк, бояться будет меньше. Надо же — «пригнали»! Что только ни придумают! Младший Повелитель, конечно, силен и всемогущ, однако же, пришлось и ему просить помощи у презренных пещерников. Кто бы сейчас помог отстоять Мерас, если б договориться с ними не удалось? Так что, и величие смертоносцев имеет свои пределы…
О союзном договоре из паучьих слуг мало кто знал хоть что-то конкретное, но слухи ходили весьма разнообразные. И что Младший Повелитель одним только взглядом пленил где-то в глубине пустыни огромное количество людей, пригнал их под стены Мераса; и что пустынники сами пришли на помощь, покаялись перед Хозяевами за дерзостную свою, «дикую» жизнь и просили разрешения служить смертоносцам. Фефн, мол, согласился, но в качестве испытания приказал им истребить надвигающееся воинство шестилапых.
Кое-кто уверял, что «свободные» пустынники одичали настолько, что научились дышать огнем, и вот им-то и будет сожжена вся муравьиная армия. Эта удивительная версия, пожалуй, была ближе других к правде, кроме того, совершенно непонятно, откуда вообще простые мерасцы прознали про огненную смерть. Да еще с такими невероятными подробностями. Рассказчик прямо захлебывался:
— Там, в пустыне, настолько жарко, что они все изнутри горячие! Правда, правда! И когда выдыхают, воздух вспыхивает прямо!
— Как же, интересно, они друг с другом разговаривают? Захочешь, например, красотке какой на ушко шепнуть, чтоб вечером ждала, да и всю голову ей спалишь! — осадил фантазера шутливый голос. — Не-ет, Рагирна, что-то ты привираешь!
— Сам слышал! Им-то самим ничего — привыкшие, солнце в пустыне еще и не так припекает, — а вот мурашам не поздоровится, точно говорю!
Даже в Акмоле про смесь Редара знали не больше десятка человек, да и то — со слов злополучных
Салеха и Ларита, которые и сами-то ее действие представляли только понаслышке; после того, как они увидели его воочию, то уже ничего никому не могли рассказать. Откуда ж в Мерасе уже все известно? Может, верно говорят люди, что слухи — самая быстрая в мире вещь, обгонит и патрульный шар, и бегунка, и летящую пчелу. Или просто некая служительница своему милому в постели проговорилась?
Но самую нелепую версию одноглазый мастер войны услышал еще утром, до прихода армии Серых скал. Закатывая на галерею очередной булыжник — будущий подарок шестилапым, — разговаривали двое мерасских подростков:
— Слышал, чего Сагира говорила?
— Нет, а че?
— Муравьям, говорит, город ни в жизнь не взять!
— Почему это она так уверена?
— А потому как сам Младший Повелитель прошлым восходом снова прилетел, видал? И теперь уже остался тут, в Акмол не полетел обратно.
— Ну и что? Младший Повелитель, конечно, велик и грозен, но не настолько же он могуч, чтоб всех шестилапых переубивать в одиночку!