- Орлег, снова спешишь? Слушай своего освободителя! Эта ходячая вода - жизнью рисковала ради тебя - торопыги. Лучше бы пожрать раздобыл чем чванство выращивать! И запить чего послаще не забудь. - проскрипел сразу в двух головах пограничников разведчик Материкового Роя. Радости капитана не было предела.
- Ууу, живой! Ах ты тигра летающая! - чуть не полез обнимать неподвижную тушку "невиданной зверушки" Зубов.
- Ты бы , червяк ходячий, меня чем укрыл. Ии шёл бы ты,как вы говорите - подальше! К своей повозке! - урезонил пчелиной логикой Зубова летающий зеброос. Зубов хромая шёл к своей подводе и отвечал мысленно Раззгу.
- Пожалуй ты имеешь резон, полосатый. А в башке без спросу снова копался? - Олег думал шёпотом, понимая что и пчёл,и сержант правы, а он подвержен эмоциям, хочет есть, пить, помыться и переодеться. Но пока не до этого. Костя направил мысли капитана в правильном направлении.
- Вы там в телеге пошарьте, таащ капитан. Вещмешочек там и ящичек с "вёслами".
- С какими ещё вёслами ? - подумал Эубов пока не пошарил добросовестно в повозке на которой ехал. Внутри внутри под толстым слоем свежего сена лежал вещмешок с едой, водой, мыльнорыльными принадлежностями и медикаментами, пакет с одеждой, коробки с обувью и оружие двадцатого века.
К чистым воротам Зубов отмыл руки, ноги, лицо, обработал раны и ссадины, переоделся, вооружился, перекусил и незаметно для себя заснул намаявшись от перехода отрицательных мытарств к положительным переживаниям.
У чистых ворот Ама угрюмо сидела на Кроне нахмурившись, как грозовая туча перед вспышкой молнии. Находясь формально на ничейных землях - она ничем не рисковала. Дистанция в два полета стрелы до границы с государством горцев - сводила на нет угрозу получить отравленный дротик в бок грудь или шею. Мара и Тин чутко прислушивались к любому шороху. Выносливость и скорость Крона обеспечивали безопасность в случае погони или попытки нападения превосходящими силами. Кентавр время от времени переступал копытами, ослабляя поочерёдно то одну то другую ногу. Даже своим непоколебимым ожиданием Ама внушала страх любому вероятному противнику. Гровахи оценили и терпение, и место и позу Амелии .
- Сучка, умная тварь! И кентавр здоровый! Такой оттуда пожалуй до валунов из лука дострелит запросто!!
- А может напасть скопом? - нашлись и горячие головы,- Погоняем эту девку и её боевых псов и кошек по степи как зайцев! - смельчака тут же осадили успокоили.
- Нууу, смотайся, оррёл! Тут до тебя Рогн и ещё четыреста храбрецов пропало в чёрном лесу, так ты съезди, поищи их косточки. - напомнили молодому солдату ветераны тысячи оранжевого барса: чьими лошадями сейчас торгует Амазонка. И где теперь их бывшие хозяева. В мир иной никто из наблюдателей не спешил.
Для гровахов, Театр передачи "жука", разыграли даже лучше чем ожидалось. Тем более, что подслушать суфлеров не было никакой возможности. Как только Амелия "удостоверилась" в том что товар лицом, от опушки леса двинулась четырехсоттенная "отара" осёдланных, загруженных оружием и доспехами лошадей. Нарх передал свой бинокль охраннику, чтоб тот считал коней по головам. Пока очередной табун приближался к Чистым Воротам - Ама уводила повозку к дальней кромке деревьев, огибая лес и бегущих навстречу лошадей. Нарху Двенадцатому очень показалось, что его обвели вокруг собственного пальца. И хотя никаких доказательств не было - ощущение не покидало короля ещё долгое время. Догонять и грабить уходящих запрещал кодекс чести горного народа. Ни одной зацепки найти королю не удалось. Количество лошадей, наличие на каждом комплекта амуниции убитых и оружия упорно говорили ртом, что репутация слова амазонок Зонги по прежнему на высоте. Мирный развод Кости и Амелии в степи между горами и лесом, на виду сотен воинов и свиты вещал владыке гор о том,что городок старшины у белой возвышенности не взят армией Большого Зонги и нейтралитет амазонок в отношении пограничников из советского союза действует незыблемо. Однако команду на полный кавалерийский догон костиного каравана, не менее чем двумя тысячами воинов и грабёж по полной программе, если получится настигнуть - король негласно одобрил. За Амазонкой отправили было разведчиков, но из десятка верховых вернулась половина. Из них трое умерли уже на воротах от яда из стрел, которыми угостили их Амелия и Крон. Погоню отложили до утра следующего дня. За это время Костин караван прошёл овражий лес и слился с маленьким отрядом Амазонки. Сразу после этого их трёх повозок соорудили минную ловушку. В оставшуюся впрягли цугом ещё двоих лошадей. Нагрузили сеном и поместили туда насытившегося пчёла. Летающему тигроосу слили всю сгущенку из имеющейся в сухпайках. Сладкое молоко которого набралось почти целое ведро Раззг всосал в два приёма и завалился спать на толстую постель из сена, переваривая "топливо". Жуков гнал обоз скорой рысью, безжалостно бросая уставших и измученных лошадей. За первые сутки прошли почти половину пути и бросили пятнадцать вьючных животных. Пятерых славов пришлось посадить по два и привязать к спинам танкинов. Таны более выносливые и привычные к верховой езде тоже устали, но держались, куда увереннее лесных славов. Зубова пересадили к разумному насекомому в телегу и тот присматривал за своим товарищем по плену и побегу, трясясь на ухабах, выбоинах и ямах. Амелия пересела на одного из свободных коней и командовала передовой разведкой. А боевой кентавр прикрывал налегке кавалькаду в арьергарде короткой колонны. Впереди отряда путь проверяли степные таны. Трижды беглецы пересекали следы больших групп мамов, кентавров, лошадей и чужих волкокошек. Судя по характеру следов часть армии Большого Зонги спешно пошла западнее, обходя белую гору пограничников с одной из сторон. На вторые сутки пути Костя перевёл режим движения каравана на челночный ход. Километр рысью - километр шагом, тысячу метров рысью - тысяча - шагом. Утром третьего дня с ног валились все и таны, и славы, и лошади, и кентавр, и волкокошки. Зато к вечеру очухалась огромная мыслящая пчела. Насекомый забрался на крытый верх телеги и победно загудел крыльями, пугая возницу и тягловую силу. Затем взлетел. Сделал круг над караваном и любезно предложил всем остановиться на передых и привал. Пчёл отправился на разведку поднимаясь всё выше и выше в небо. Забравшись на две тысячи метров улетел назад и обнаружил погоню на привале. На дальности почти дневного перехода. Затем разведчик проверил путь движения впереди каравана. И вернулся не очень радостный. В лагере вокруг единственной телеги не спал и Дежурил Зуб, как самый не умотанный скачкой.
- Ну, что там - пчёл? - Раззг приаэродромился на всё туже крышу повозки откуда и начал свой полёт.
- Сзади нормально. Не догонят. Спят, как вымершие муравьи. А вот спереди - плохо. Мертвые лежат. Убитые вернее. Много. И следы на северо-восток по вашему. Мамонты, кентавры, волкокошки, лошади, люди и даже повозки. Их так много, что пробили ещё две дороги вдоль основной! Это армия. И похоже идёт она к твоим солдатам, человек.
- Сколько - много по-твоему?
- По нашему мнению, так прошли десятки тысяч и тех, и других, и третьих. Что делать будем? Орлег?
- Подумать надо, а пока пусть отдыхают. А ты через час можешь повторить?
- А поесть?
- Вон таны павшую кобылу разделали. Что-то варить поставили. Тебе горячее можно жевать или как ты там питаешься?
- А свежее мясо осталось?
- А говоришь, что я варвар, насекомый!? Осталось - вон на рогожке лежит укрытое. - Трапезу летающей тигры Зубов наблюдать не стал. Сам влез на крышу повозки и вертелся наблюдая в немецкий сорокократный монокуляр-дальномер дальние подступы к лагерю со спавшим товарищами.
Тигра насытился, отдохнул и сделал ещё один уже ночной полёт. Пчёл вернулся без новостей. Предложил Зубу отдохнуть. Капитан подбросил толстых чурок в костёр под котлом с мясом и завалился на два часа в глухой сон. Раззг половину дежурства ел, а вторую половину времени переваривал белки, усиленно шевеля антеннами и тяжко ворочаясь и кружась по сторонам света на крыше повозки. Амелия и Костя спали обнявшись в ворохе сена под телегой, уступив места внутри телеги самым уставшим и измотанным славам и танам.