- Клянусь, мой господин!- поспешил Рогн и наткнулся на недобрую усмешку Жукова.
- Ей - поклянёшься! - подмигнул Амелии сержант поверх головы пленника. - Она такие заклятия знает, что ты от нас точно не соскочишь. - Ужас мелькнул на лице Рогна, когда он обернувшись уткнулся взглядом в глаза Амы. Та скривилась в такой злобной улыбке, что разведчик гровахов мгновенно сообразил - самое страшное для него - ещё впереди. Ухмылка Амелии не предвещала для пленных ничего хорошего.
Посланец опередил Амелию. Доклад добавил забот всем в посольстве.
- Табун подходит к Чистым воротам. Но за ним идёт целая сотня горцев. Погонщики просят сообщить, что горцы не трогают лошадей и пастухов. НО не дают возможности повернуть назад. Сопровождают на расстоянии видимости, однако не приближаются. Что делать, командир?
- Делать? Засаду будем делать. Заодно и проверим Рогна на честность.
- Как, повелитель?
- Хотелось бы тихо. Но без шума не получится. Передай пастухам: их задача - загнать табун в овраг и не дать из него выйти лошадям, пока я не дам добро. Их там встретят на повозках. Понял меня, боец?
- Всё понял повелитель.
- Табун должен подойти к лесу и оврагам через три части тени копья после восхода. Дистанцию замеришь сам по пути. Пошёл! - гонец получил воду и еду с пожеланием, есть и пить только на ходу. А Жуков занялся устройством собственной засады.
Гровахи из четвертой сотни понятия не имели, что произошло с первым тремя. Всадники лениво сопровождали поднятый с утра табун, двигаясь позади огромного стада лошадей, и лишая возможности пастухов вернуть лошадей назад.
Костя устроился в маленьком перелеске, что островком торчал в степи чуть в стороне от входа в поросший лесом овраг-урочище. Огромное дерево похожее на дуб составляло основу лесочка. Вокруг величественного растения щедро росли кустарники и мелкая поросль молодых деревьев. Главная ценность места заключалась в дальности до начала спуска в лесовой массив дистанция в двести пятьдесят метров вымеренная по лазерному дальномеру практически идеально подходила как для бесшумного автомата 'Вал', так и для кинжального огня из пулемета, пуска РШГ или на худой конец стрельбы из СВД или обычного калаша.
Когда табун подошёл к кромке леса. Над зеленым морем листвы в урочищах начал подниматься столб черного дыма. Кавалеристы заорали про славу, виват и бога гор, за то что всё идёт по плану. И судя по дыму - с мерзкой Амой, её хозяином и кучкой недомерков с равнины - удалось покончить метким залпом ядовитых стрел. Теперь можно не напрягаясь медленно поторопиться, чтоб прибыть и воочию оглядеть место побоища, о котором потом будет рассказывать жители всей горной цепи: от моря до моря. Теперь основное для них табун и трофеи.
- Похоже, они нас уже похоронили, - подумал Костя из развилки ветвей исполинского дерева, что возвышалось господствующей вершиной над утренней степью. Ему тут же ответила Амелия.
- Господин, не убивай сразу всех сразу, пусть помучаются. Оставь Рогну работу. Не делай всё сам.
Первый выстрел пришёлся по последнему всаднику. В общем оживлении и криках радости и на такой дальности хлопок снайперского автомата никто из гровахов не услышал. Шестнадцатиграммовая пуля девятимиллиметровым конусом пробила руку около локтя, ремни амуниции, бок воина, прошла между рёбер, царапая одно, и пронеслась сквозь левое лёгкое, впилась в сердечную сумку. Прошла навылет, врезалась в правое лёгкое и, ударившись об ребро, сломала кость, оставшись в теле горца. Всадника от удара сбросило вправо с седла. Кавалерист упал с предсмертным хрипом в пыль под копыта, пугая коня. Из рта погибшего пузырилась кровь выдавленная из легких. Почти никто из рядом двигающихся воинов не заметил падения, а те кто заметил, засмеялись, подначивая неуклюжесть коллеги. Но замолчали, обнаружив, что боец недвижим и лишь трясется в предсмертных судорогах. А затем начали падать всадники вокруг. Если бы не смена магазина, дневной свет и скрытность то Жуков уложил бы всех, фланируя по дуге вокруг сбившихся в кучу всадников. Часть кавалеристов попыталась помочь тем, кто был ранен и упал на землю.
Сержант бил по живым целям тяжёлыми пулями в основание бёдер, живот, грудь. Такие раны хорошо обездвиживали, но не убивали солдат противника сразу. Несколько всадников вытащили луки и попытались найти опасность и сопротивляться, услыхав звук щёлкающего затвора, интуитивно поскакали к высокому дереву. Но внизу, среди кустарников и молодой поросли их ждали славы, упрятанные за деревьями и вооруженные стрелами Амы. А Костя методично расстреливал с высоты всё, что ещё пыталось двигаться в радиусе поражения винтовки. Пять пустых магазинов упали к корням дуба, прежде чем хлопки наверху затихли. Зато вопли с дороги не переставали усиливаться. Лошади без всадников разбредались, и с удивлением обнаружив свободу, равнодушно рвали набухшую росой сочную траву под копытами. Некоторая часть воинов попыталась спрятаться среди оврага, но там их поджидали Мара и Тин. Тех, гровахов, кто попробовал удрать назад, в степь - перехватил Крон и проводники кочевников-танов.
Костя осторожно слез с дерева.
- Ну, Рогн. Твой выход. Забирай своих людей и езжай на дорогу, - окружённые лучниками славов, трое горцев, сгорбившись и понурившись - двинулись к стонущей человеческой каше на дороге. Костя вытащил маленькую видеокамеру, которую подарил Серега перед отлётом на землю. Включил и начал снимать на видео 'процесс' закрепления вербовки Рогна и его людей. Славы наблюдая действия горцев кривились, отворачивались и плевались. Зрелище нанесения милосердного удара было невыносимо жалким, позорным и мерзким в своей сути. Кровь заливала траву, землю и брызгала на палачей. Тем более что раненых Жуковым солдат добивали 'вручную' бывшие соратники, коллеги и однополчане. Вопли помощи тонули в криках боли и ужаса. Жуков остановил съёмку лишь тогда, когда последний раненый солдат перестал орать, а на входе в овраги установилась тишина. Горцы сидели, бросив оружие прямо среди трупов и молчали. Один заплакал, второй замер, недвижно уставившись в какую-то точку в бесконечности. Рогн, хромая двинулся от дороги в сторону сержанта. Руки разведчика гровахов, одежда, амуниция и лицо забрызганы кровью. Не своей. Пограничник не зря выбрал именно это место. Солнце за спиной отлично освещало и 'импровизированную сцену' и прекрасно ослепляло противника при прицеливании.
- Я сделал. - горцу потребовалось усилие, чтобы с тоской доложить о цене собственной жизни. - Там живых нет.
- Молодец. Теперь отмывайся. Приведи своих дружков в нормальный вид, и едем к Чистым Воротам. Хочешь видео посмотреть? - горец не понял что такое видео, но на плоском экране камеры обнаружил запечатлённым собственное предательство в цветном и качественном изображении. Костя увидел неуёмный ужас в глазах раненного пленника и пояснил, - Если вздумаешь подставить караван - эту магию я покажу королю гор. Ты меня хорошо понял, Рогн?
- Понял, - совсем потухшим голосом ответил бывший пленник.
- И друзьям своим поясни обстановку.
- Да. - опустил голову солдат.
- Вот и ладушки, как говорит наш старшина.
- Я пошёл? - угрюмо спросил Рогн.
- Иди. И не забудь то, что видел.
Амелия неусыпно охранявшая спину Жукова недовольно поморщилась.
- Надо было ядом уколоть и пообещать противоядие за Чистыми Воротами. Так проще и надежнее, - передала бесшумную мысль Косте Амазонка.
- Вот так и сделаешь для подстраховки. А то вдруг он решит нас всех вместе с собой положить, лишь бы никто этот фильм ужасов не увидел в стране гор, доблести и чести, - иронизировал черным сарказмом уставший сержант. И приглядишь за ними лично. Меня Мара пусть охраняет. Крон и Тин будут ждать в овраге с пятью славами. Заодно присмотрят, чтоб всех погибших хоть как похоронили. Чувствую я - нам в этом урочище ещё придётся побегать и попереживать по дороге назад. Всё, поскакали. Табунщики в лесу небось уже с ума сходят. Пора выходить на свет божий. Как раз к вечеру будем у резиденции короля гор, если Рогн не врёт...