«На нашу долю выпало счастье присутствовать при одной из тех битв, которые определяют дальнейший ход истории».
Здесь имеется в виду история органического развития. Именно это подчёркивает профессор Элтон, говоря, что «мы живём в такой период мировой истории, когда смешение многих тысяч организмов из разных частей земного шара приводит к потрясающим сдвигам в природе. Мы наблюдаем огромные изменения в устойчивости естественных популяций…».
С чем же в конце концов связано, задаются вопросом специалисты, что то или иное из насекомых вдруг становится страшным вредителем? Отчего колорадский картофельный жук начал беспокоить нас только сейчас, спустя более чем триста лет после введения в культуру самого картофеля? Отчего пяденица именно в 1956 году стала так бурно размножаться в Англии в посадках сосны, хотя на континенте подобные вспышки случались и раньше, уже на протяжении более чем полутора столетий? Почему тот или иной вид подобно огненной лаве, извергаемой из недр планеты, внезапно вырывается из обычных ареалов и, превышая все уровни численности, безудержно насыщает отдельные зоны? Все это настоящие протуберанцы живой материи, вздымающейся, чтоб через какое-то время вновь опасть и вернуться в рамки нормы. Чем они питаются, что ими движет, что можно противопоставить этим живым потокам прожорливой массы, этим обжигающим миллионы гектаров вторжениям, порождённым загадочными бесшумными взрывами жизни?
Разобравшись в подобных явлениях и овладев процессом, люди сумеют, может быть, предотвращать опасное размножение вредных форм и, наоборот, вызывать распространение нужных, полезных. Всё это, однако, в перспективе. Сегодня речь идёт пока только об организации самых первых линий обороны. Защита растений давно уже ведётся различными путями. Селекционеры создают сорта, всё более стойкие против разнообразных вредителей и болезней. Агрономы изобретают приёмы возделывания и выращивания культур, помогающие ограждать урожай от вредителей. Всё в новых и новых странах создаются карантинные службы; и они приобретают особое значение в связи с возрастанием скоростей транспорта.
Спору нет, конечно, важно не допускать проникновения из-за рубежа живых насекомых-вредителей, завозимых в товарах, в продуктах, иногда даже в личных вещах: например, в букете цветов, преподнесённых путешественнику провожавшими его друзьями. Но это только профилактика. А если беда уже стряслась? Здесь главная ставка сделана на прямые средства борьбы, на истребительную химию, чья мощь действительно безгранична.
Непрерывно совершенствуются приборы, с помощью которых из походных ранцевых сумок, с запряжек, с автомобилей распыляются сухие и разбрызгиваются жидкие яды. С самолётов через опрыскиватели рассеиваются ядовитые туманы — аэрозоли, медленно оседающие на поля и окутывающие в садах и лесах всю крону до нижних ветвей. Роторы вертолётов, создавая нисходящие токи, насыщают аэрозолями приземный слой воздуха, и отравляющее вещество добирается до короедов. Не успев подняться в небо, не успев стать грозной тучей, на местах отрождения гибнет саранча.
Всё злее становятся распыляемые и разбрызгиваемые над растениями яды. От пыли сушёной далматской ромашки истребители насекомых перешли к синтетическим препаратам. Не так уж давно появились первые инсектисидные соединения — ДДТ и гексахлоран, а уже нескончаемыми сериями последовали за ними другие, в самих названиях которых слышен лязг и скрежет химического наступления, все эти систоксы, паратионы, тиодифениламины, - гексахлорциклогексаны, ортометилтетраамидпирофосфаты, диэтокситиофосфандисульфиды, нитрофенилбензолтиофосфонаты и им подобные.
Казалось, химия совсем близка к разрешению насущнейшей проблемы защиты растений; казалось, она вот-вот разделается со всеми насекомыми-вредителями, начисто искоренит их. «Новое светило взошло над горизонтом, и с надеждою обратились к нему взоры всего человечества», — писал итальянский маляриолог Джилио, и, отвечая ему, советский учёный профессор В.Н.Беклемишев с горечью заметил, что «новое светило, как и наше старое Солнце, оказалось не без пятен».
Для этой невесёлой реплики были серьёзные основания. Волна увлечения первыми успехами схлынула, и ряды оптимистов, считавших, что все трудности позади, стали таять. По мере того как сильнее и безотказнее действовали изобретаемые химиками яды, последствия их применения распространялись дальше и глубже. Препараты тотального действия бьют наповал всех без разбора — летающих, прыгающих, ползающих, бегающих, землероющих насекомых, уничтожают не только вредных, но заодно с ними и полезных шестиногих, в данном случае энтомофагов, то есть хищных насекомых, насекомых-насекомопожирателей, вредителей, вредящих вредителям, иногда даже почвенную микрофлору, питающую растения.
«Ежегодное массовое применение ДДТ, технического гексахлорциклогексана и, вероятно, других стойких хлорированных углеводов создаёт определённую опасность того, что за сравнительно небольшое число лет снизится плодородие почв на обрабатываемых этими веществами участках», — сигнализирует американский специалист А.К.Фостер. Группа учёных Вашингтонского университета опубликовала результаты большого опыта, из которого можно заключить, что урожаи четырёх культур: ржи, люцерны, фасоли, земляники — цитируем отчёт — «не представляли никакой хозяйственной ценности даже в тех случаях, когда дозы… ДДТ были внесены в почву десять лет тому назад».
«Мы не можем сомневаться, — говорится в отчёте о другом исследовании, — что остатки ядохимикатов способны изменить метаболическую активность почвенного биоценоза и тем самым повлиять на урожайность культур».
Но яды могут влиять не только на урожайность, а и на качество урожая. В специальной прессе, посвящённой вопросам защиты растений и агрохимической промышленности, всё чаще появляются сообщения о том, что остатки и следы ядовитых, убивающих насекомых (инсектисиды) и клещей (акарисиды) препаратов в чрезмерных количествах накапливаются в разных сельскохозяйственных продуктах и зачастую оказываются вредными для здоровья людей и животных. Конгрессу США пришлось выделить дополнительные средства и расширить исследования на этом новом угрожаемом участке.
Созданы специальные лаборатории, и данные первых проведённых ими исследований отражены в наделавшей немало шума в США книге, недвусмысленно озаглавленной: «Яды в нашей пище». Сеть таких же лабораторий в странах Европы разрабатывает химические, хроматографические, биологические методы определения остатков паратиона, малатиона, диазинона, тиметона, альдрина, токсафена и других инсектисидных ядов в плодах, ягодах и овощах. В «Международном сельскохозяйственном журнале» Р.Лэнски прямо написал в 1962 году, что «потребитель постепенно отравляется обработанными фруктами и овощами, не подозревая о наличии кумулируемых в них ядохимикатов. Типичный кумулирующийся яд — ДДТ. При 0,005% ДДТ в пище концентрация его в жировых тканях человека может быть в 57 раз выше».
…Похоже, что на месте отрубленной головы у гидры выросла новая, и, пожалуй, не менее зубастая. И это ещё не всё. В борьбе против сельскохозяйственных вредителей, в частности против вредителей плодовых, широко применяются хлорорганические препараты. Но один из самых авторитетных советских специалистов по защите растений, профессор И.Я.Поляков, пришёл к выводу, что систематическое применение этих препаратов против одних вредителей вызывает на той же культуре или на другой культуре в той же местности массовое размножение других вредных видов.
Он пишет: «При борьбе с яблонной плодожоркой отмечается массовое размножение кокцид, австралийского желобчатого червеца, мучнистого приморского червеца, жёлтой померанцевой щитовки, акациевой ложнощитовки, ряда видов тлей, в частности кровяной тли, клещей, в том числе бурого плодового клеща, красного плодового клеща, паутинного клеща и других. При проведении истребительных мероприятий в Польской Народной Республике против колорадского жука на картофельных полях в 1956-1957 годах отмечалось массовое размножение и большая вредоносность свекловичной тли на посевах сахарной свеклы. Массовые химические обработки посевов хлопчатника против совок зачастую способствуют размножению паутинного клеща и тли…».