Заселение таких лесов муравьями Формика может в ряде мест иметь ещё одну цепь важных последствий, о которых сейчас пойдёт речь.
Вернёмся к рассказу о связях между муравьями и линнеевскими Формикарумвакка и напомним, что не всё в этой миниатюрной пасторали просто. В этом не остаётся никаких сомнений после того, как на листьях деревьев и кустарников, умытых сладкой падевой росой, поселяется сажистый грибок.
Полезно коротко напомнить действие грибка.
Чёрная плесень быстро проникает в молодые зелёные ткани, разрушает хлорофилловые зерна, выводит из строя устьица, регулирующие у растений испарение влаги. Если листья или хвоя сильно поражены грибком, то это влечёт ряд неприятных последствий. Выделим здесь одно: давление питательных растворов в ситовидных трубках настолько снижается, что сосательные устройства хоботков полностью отказывают, насекомые не в силах извлекать корм из растений, и вся пастораль расстраивается.
Выходит, известные нам замечания Ч.Дарвина и И.Мичурина о том, что муравьи оказывают тлям существенную услугу, предоставляя им лучшее пастбище и собирая их липкие выделения, открывали лишь одну, так сказать, муравьино-тлиную грань явления. А здесь существуют связи также между тлями и растением, и, значит, между растением и муравьями. Муравьи, опекающие тлей, служат для растений живой падеотводной системой, важной потому, что уносимая муравьями липкая масса, в которой могли бы вязнуть и тонуть тли, при определённых условиях становится питательной средой для сажистых грибков, угрожающих если и не существованию, то, во всяком случае, здоровью растений.
Но раз обитатели муравейников оберегают не только тлей, а также их кормовую базу, они как бы мелиорируют их пастбище, не дают ему засоряться, поддерживают продуктивность! Что бы сказал об этом достопочтенный сэр Джон Леббок, которого так изумляла «дальновидность» и «предусмотрительность» муравьёв?…
И ведь чем глубже познаёт человеческая мысль природу, тем больше новых и новых связей и приспособлений открывают разведчики науки. Вот и здесь мы видим, что естественный отбор, действуя непосредственно через муравьёв, совершенствует мирные сосательные таланты тлей и параллельно, через сажистые грибки, усиливает и развивает кормозаготовительные способности муравьёв: поторапливает фуражиров, пьющих липкие выделения, вынуждает их собирать сладкий корм без потерь, сохраняя в чистоте листья и хвою. Это не умозрительные догадки: здесь в самом деле обнаруживается своё силовое поле. Египетский энтомолог Эль-Зиади считает, что растения, к которым муравьи не имеют доступа, страдают не только от насекомых-вредителей, но и от тлей гораздо больше, чем растения, регулярно посещаемые муравьями.
Продолжим, однако, рассмотрение фактов, о которых начали рассказывать. Сладкие выделения тлей, а нередко и кокцид и червецов, по той или другой причине не подобранные муравьями в момент выделения этих сладких капель, падают на листья, на хвою, стекают на траву. С листьев, с хвои, с трав эту сладкую влагу пьют мухи, наездники, дикие, а если нет другого взятка, то и медоносные, пчёлы. Если пасека близко, именно медоносные пчёлы и составляют большинство насекомых, собирающих падь.
Кому доводилось видеть множество домашних пчёл не в венчиках цветков, а на листьях дуба или липы, акации, берёзы, граба, клёна, ивы, каштана, ольхи, орешника, или тех же пчёл между хвоинками сосны, пихты, лиственницы, ели, можжевельника, тот может быть уверен, что наблюдал сбор пади. Качество мёда из пади с разных растительных пород неодинаково. Падь от некоторых тлей, живущих на дубе, для пчёл ядовита, личинки от неё гибнут. Другие сорта падевого мёда безопасны для пчёл летом, но негодны как зимний корм.
Но в то же время один из лучших сортов лесного мёда производится пчёлами именно из пади еловых червецов — леканид. И если лесники на ежегодном опыте убеждаются, что рядом с муравейниками деревья обычно гуще заселены тлями и дольше остаются здоровыми и зелёными, пусть всё вокруг кишит вредителями, то пасечники, вывозящие пчёл в лес сплошь и рядом сталкиваются с тем, что невдалеке от участков, богатых муравейниками, падевый взяток, если только погода благоприятствует размножению тлей, всегда выше, устойчивее и продолжительнее, чем в лесах, где муравьиных гнёзд нет.
Впрочем, пчеловоды знают, как опасно ставить ульи слишком близко к муравейникам Формика. Здесь существует какая-то невидимая, но вполне реальная граница, переступить которую рискованно, иначе целые отряды муравьёв направляются к ульям, цепями поднимаются по колышкам или подставкам, по прилётным доскам и нападают на стоящую у летков стражу. Сняв посты караульных, муравьи прокладывают дорогу в глубь гнезда. Теперь одни шайки атакуют матку, иногда даже убивают её, другие, пользуясь суматохой, растаскивают расплод, а главная масса набрасывается на медовые склады, фуражиры волна за волной уносят запас корма, досуха опустошая ячеи. Ничего этого не происходит, когда точки с ульями расположены достаточно далеко от муравьиных гнёзд или если приняты меры к охране ульев.
Состоялось уже несколько международных совещаний об использовании лесного взятка. Здесь подведены итоги, намечена и уточнена программа дальнейших исследований, связанных с разведением лесных муравьёв и одновременно с организацией сбора пади пчёлами. Приручение муравьёв не может ограничиться одними Формика, которые успешно ликвидируют, как выясняется, не только насекомых-вредителей леса, но и некоторых вредителей полевых культур, гусениц капустной белянки на огородах, вредителей плодовых в садах. Но Формика не годятся, к примеру, для уничтожения других муравьёв, среди которых немало докучливейших и просто вредных видов. Их, похоже, удастся уничтожать с помощью мельчайших муравьёв-паразитов Соленопсис фугакс, обитающих в гнёздах крупных муравьёв. Неуязвимые именно вследствие своих малых размеров и необычайной быстроты движений, Соленопсисы объедают хозяев гнезда, пожирают личинок. Опыты показали, что Соленопсисы, подсаженные в гнёзда многих муравьёв, быстро приводят хозяев к гибели.
Так, используя одних муравьёв против вредных насекомых вообще, а других против вредных муравьёв, в частности, учёные обогащают арсенал средств биологической защиты растений. Первые опыты заселения муравьями молодых лесных полос позволяют предвидеть, что Формика сослужат службу и в полезащитном лесоразведении, прямо и косвенно помогая и борьбе за лес и борьбе за урожай.
Правду говоря, всё, о чём рассказано выше, по сути дела, лишь один-единственный узелок сети агробиологических работ и исследований. И в этой точке иной раз совсем неожиданно переплетаются и свиваются, как мы убедились, различные науки — теоретические и прикладные. Впрочем, если поближе присмотреться, разве не то же открывается на любом участке, в любом уголке живой и неживой природы, как только человек начинает осматриваться здесь по-деловому.
Выше совсем не пришлось касаться ни вопросов физики и биофизики, ни вопросов химии и биохимии, ни вопросов биометрии и чистой математики в приложении к рассматриваемым проблемам, хотя, разумеется, их участие в проведении операции обязательно, чтоб она успешнее развернулась и скорее достигла намеченных целей. Можно напомнить о том, как математика ищет подходов к предсказанию экологических взрывов, как начато применение с этой целью счётно-решающих устройств, можно напомнить, что биометрия стала обязательным участником морфологических исследований, работ по установлению видовой принадлежности.
В том же плане используются новейшие методы биофизики и биохимии, в частности хроматография, микроанализ. Но обо всём этом не довелось сказать, так как приходилось подчёркивать только основное и не оставалось времени и места воздать должное прочим факторам, участвующим во взаимодействии.
Впрочем, уже и рассказанное даёт первое, приближённое представление о том, чем может быть, что обещает наука, когда она, вопреки старой поговорке, ходит в лес. Что говорить, здесь порой потребуются незаурядная настойчивость и терпение, готовность вновь и вновь проверять предположения, уточнять результаты! Здесь и самым молодым солдатам не раз придётся вспоминать притчу о старом полководце и муравье.
Но если учёные будут работать рука об руку с практиками, если теория будет освещать дорогу производству, а производство проверять теорию, поправлять и обогащать её своим опытом, ускоряя общее движение, то тогда… Тогда новой иллюстрацией к положению Ломоносова о случаях, где предшествующее с последующим противны, окажется пример муравья, того самого Формика, который «у людей был в жизнь свою презренный». Теперь он станет по-настоящему необходимым и драгоценным, причём не в янтаре, а именно в муравейниках, сохраняющих жизнь зелёного леса.