***
В детском отделении больницы святого Августина не слышно смеха, который обязательно сопровождает детские площадки и игровые зоны в торговых центрах. Здесь нет веселья. Не было и никогда будет. Белые стены пропитаны родительской безнадегой, тоской и болью, что сносят маленькие пациенты ежедневно.
Максимум позитивных эмоций в этом месте — радость, когда ребенок идет на поправку, а злая, сжирающая беззащитного кроху болезнь уходит в ремиссию. Обычно эта радость тихая, с выдержкой бойца, преодолевшего долгий путь. В детских глазах совсем недетское осознание несправедливости жизни и мироустройства. Они видели то, что многие взрослые не увидят и за всю свою долгую жизнь.
Чаще здесь можно услышать тихий плач отчаявшейся матери, пока ее чадо спит. Женщины украдкой смахивают слезы, давясь стискивающим горло желанием закричать. Иногда можно заметить столь же отчаявшихся отцов, меньше склонных демонстрировать эмоции на людях. Мужчины предпочитают скрывать свою слабость от посторонних глаз.
Возле кровати шестилетней Лиззи Фрост сидела ее мать Рэйчел, исхудавшая женщина сорока лет с красивыми рыжими волосами, наспех собранными в высокий хвост. На усталом лице — печать скорби и многолетней борьбы. Синяки под глазами свидетельствуют о бессонных ночах у постели больной дочери. Сквозь тень измученности все равно можно увидеть красоту женщины, некогда сражавшую мужчин. Она держала маленькую детскую ручку в своей, ласково поглаживая тонкую кожу, покрытую сеткой синих вен.
У Лиззи редкое генетическое заболевание со сложно произносимым названием Янского-Бильшовского. Каждые две недели ей требуются дорогостоящие инъекции ценой более семиста тысяч долларов в год. Неподъемная сумма для семьи Фрост. Благодаря этим инъекциям девочке становилось лучше. Речь приобретала большую ясность, движения становились менее неловкими, хоть и не такими, как у здоровых детей, а приступы эпилепсии, каждый раз смертельно пугающие родителей, реже.
Инъекции затрагивали непосредственно мозг, становясь настоящим испытанием для маленького человека, которое Лиззи стоически переносила. Сейчас она дремала, восстанавливая силы, слабая и беззащитная перед разрушительной болезнью.
— Как она? — спросил появившийся в дверях отец шепотом, чтобы не потревожить сон дочери, и неслышно подошел к кровати.
Макс Фрост выглядел не лучше своей жены. Такой же осунувшийся и замученный обилием работы в попытках угнаться за деньгами и тяжестью свалившейся на его плечи ноши. Удобная короткая стрижка, отросшая щетина, сбривать которую не было ни времени, ни сил. Почти всех родителей в этом отделении окружала невидимая аура обреченности, придавая им неуловимые общие черты.
— Держится, — Рэйчел слабо улыбнулась. — Она молодец.
— Хорошо, — Макс сел на пустой стул рядом с женой.
— Ты задержался, — отметила она без капли упрека, скорее как факт.
— Отвозил последний заказ, попал в пробку, — отец заботливо подоткнул розовое одеяло с радугой и единорогами.
Рэйчел знала, что ее муж подрабатывал таксистом в свободное от службы время. Работа в полиции почетна и благородна, но им не расплатиться за столь дорогостоящее лечение. Мужчине приходилось работать ночами, промышляя частным извозом, чтобы скопить нужную сумму. Периодически ему выделяли помощь на работе, скидывались коллеги, чем ставили Макса в неловкое положение. Рэйчел догадывалась, что он занимается не только извозом, но и чем-то еще, что способно принести доход. И это что-то, возможно, носит не самый положительный характер. Она молча закрывала глаза на свою догадку. Жизнь ребенка для обоих была превыше всего.
***
До больницы Лэнс и Николь добрались спустя примерно час, немного простояв в утренней пробке. Лэнс предлагал проехаться с мигалкой и ветерком. Николь предпочла не использовать их полномочия без особой нужды. На что напарник пошутил о ее нимбе, царапающем крышу машины своими размерами.
Персонал любезно проводил их до нужной палаты, стоило показать документы и объявить коронное «Убойный отдел», непременно вызывавшее шок и трепет у собеседника.
— Вы из полиции? — стальной командный голос остановил Паркера и Сандерс.
На подступах ко входу в палату их перехватила женщина в белом халате. Небольшого роста, жилистая, с острыми скулами, длинным носом и цепким взглядом. Манерой держаться она больше напоминала солдата, нежели врача.
— Убойный отдел, — Николь показала значок. — Детектив Сандерс. Это мой помощник Лэнс Паркер.