— Не-ет, пожалуйста, не надо, — Кристалл силилась оттолкнуться от пола, ноги царапала жёсткая поверхность бетона, веревка растерла кожу запястий до горящих ссадин. — У меня есть деньги, я заплачу.
Девушка взвыла, жалобно, умоляюще. Соленые прохладные слезы оросили руки маньяка.
Какая потрясающая до глубины души наивность. Эти фразы из дешёвых ужастиков ещё никому не смогли подарить свободу. Но порядком злили меня. Чем больше они умоляли, тем беспощаднее я становился.
Мучитель не торопился. Он мог бы сделать все быстро, но не стал.
Идеально заточенное лезвие с тихим хрустом разрезало плоть. Медленно, миллиметр за миллиметром, пуская из-под своей глади струйки крови по животу вниз, к дрожащим ногам. Кристалл истерично завопила, срывая голосовые связки, не в силах вытерпеть пытку. Крик был такой громкий, что заглушил на несколько секунд музыку. В ушах отвратительно зазвенело, сердце зашлось рваным ритмом, от боли голова закружилась, сознание начало уплывать прочь из реальности.
Изувер пританцовывал в такт мелодии, как будто происходящее его невероятно забавляло, и сделал последний надрез, полностью отсекая сосок своей жертве. Рассмотрел его, кривя рот в отвращении, и кинул на пол, словно мусор.
Кристалл кричала что есть мочи, раздирая лёгкие и горло, желая умереть прямо сейчас, в эту же секунду.
— Заткнись, — прошипел мужчина.
Сухие пальцы, провонявшие табаком, зажали нос девушки. Она тут же захлебнулась криком, замотала головой, стараясь сбросить хватку. Пальцы разжались. Кристалл со свистом и хрипом втянула ртом воздух и разразилась громкими рыданиями.
Электрические импульсы стегали плёткой по каждому нерву в теле, зубы стучали друг об друга.
Омерзительная тварь.
Я вытер пальцы о штаны. Шлюха буквально давилась собственными соплями. Я только начал, а она уже вопит и практически теряет сознание. Совсем слабая. И какой мне будет толк развлекаться, пока она в отключке?
Я похлопал ее по щеке. Осоловелые мутные глаза с трудом сфокусировались на мне. Пухлые губы дрожали, над верхней выступила испарина.
Я взялся за второй сосок. Визгливый вскрик. А ведь я ещё не приступил к самому главному. Хорошо заточенным ножом работать одно удовольствие. Нежную плоть он разрезает, точно мягкое масло. Срез получается идеальный — ровный, гладкий. Конечно, если объект не дёргается, тогда вся картинка будет безнадежно испорчена. Рваный край — не самый эстетичный результат работы, что я мог бы исполнить.
Странно. И почему я раньше не стремился преобразовать свои методы в более искусные. Топорная работа не наградит меня таким кайфом, какой я ощущаю сейчас, купаясь в волнах меркнущей энергии.
Когда я покончил со вторым соском, руки полностью покрылись кровью, как и ее тело. Она все текла и текла, очерчивая изгибы. На сером бетонном полу, в растущей багровой луже лежали два бесполезных куска мяса. Я занес ботинок на грубой подошве и раздавил их, полный ненависти и отвращения.
Больше всего Кристалл мечтала о смерти. О быстрой и безболезненной. Чтобы все закончилось в той точке, до которой садист дошел сейчас.
Похоже, разум обладает некими защитными механизмами, потаенными способностями, данными природой. Иначе как объяснить, что на дальнейшие действия Кристалл смотрела молча, перестав молить и плакать. Пустыми, не выражающими и толики испуга глазами пялиться на терзающие ее руки, обагренные ее же кровью. Вслушиваться в ноты мелодии, плыть на волнах задорной песни, совсем неподходящей к ситуации. Перестать ощущать ноющие запястья, растянутые собственным весом сухожилия, чудовищную боль в груди и щекочущие струйки крови по телу.
Мужчина кинул нож на пол, и у девушки мелькнула испугавшая до грани безумия мысль: «Сейчас он отпустит ее. Слабую, беспомощную калеку. Не доведет до конца, возлагая обязанность лишить себя жизни на нее».
Но Кристалл ошиблась. С усилием совладала с расплывшимся зрением и проследила за истязателем. Из кармана он достал что-то металлическое, поблескивающее в свете софитов, непонятной формы и назначения. Ещё усилие из последних оставшихся сил, и она с ужасом узнала в предмете медицинский расширитель.
Изо рта раздалось бессильное мычание. Похоже, маньяк его даже не услышал. Опустился вниз, присаживаясь чуть сбоку, оглянулся через плечо, словно удостоверяясь, что обзор для камеры достаточно хорош.
Вопль отразился от стен помещения, звоном пронзил барабанные перепонки неизвестного, взбесив сильнее.