Николь моргнула, вышла из транса и уставилась на напарника.
— Надо просто взвесить все «за» и «против» и сделать для себя вывод: готов ты замарать руки или нет, — Паркер говорил тоном человека, не просто ударившегося в философию под действием вина, а человека, который марал руки ради своих целей.— И как спится по ночам? — издёвка вырвалась быстрее, чем Сандерс успела одернуть сама себя.— Ты злая и грубая, — чистым упрёком это не прозвучало, скорее очевидным фактом. — Как живётся такой? — отвечать на заданный вопрос Лэнс не планировал.
Николь отвернулась. Глаза защипало от подступающих слез, губы дрогнули, а горло сковал колючий спазм. В любой другой ситуации она не посчитала бы эту фразу обидной, сказанное сухо констатировало очевидный факт. Но почему-то именно сейчас задело. Словно на короткий миг приоткрылся железный занавес, защищавший ее от мира, и слова больно ранили в самое сердце.
— Эй, — Паркер насторожился. — Я не хот…— Помнишь, — Николь оборвала ненужные извинения, и он сразу умолк. — В баре я рассказала об убийстве друга? — прервавшись, то ли чтобы собраться с мыслями, то ли чтобы не смотреть в глаза Лэнса, взяла пачку сигарет. Достала одну, на секунду задумалась, извлекла вторую, прикурила и, не глядя, протянула одну коллеге. — Это я не смогла рассказать об убийцах, — попытка сфокусироваться на разглядывании улицы не увенчалась успехом, в отражении Николь настиг сосредоточенный взгляд Паркера. — Их было много... подружки тех парней, — рассказ выходил сбивчивый, но Лэнс все понял. — Они застали меня в туалете и обрезали волосы. Я поступила как трусиха, — с ненавистью произнесла Николь. — Из-за меня его убийц не наказали.
Сандерс резко замолчала, жадно затянулась никотином, на выдохе понимая: по щекам текут предательские слезы. Она судорожными движениями, полными ярости, начала стирать их с кожи, будто не имела никакого права на боль.
Паркер протянул руку к ее лицу, но Николь отмахнулась, едва не припалив напарнику пальцы.
— Жалость — это унизительно, — девушка шмыгнула носом, и Лэнс подумал, что непривычная, уязвимая Сандерс кажется ему милой.— Ты не виновата, — предпринял он попытку утешения. — Тебя запугали. Ты беспокоилась о своей безопасности. Это нормально. Бояться и иногда ненавидеть себя за свой выбор.
Николь запустила руку в волосы у корней, слегка растрепав наспех затянутый хвост, и сделала последнюю затяжку. Окурок присоединился к куче своих собратьев.
— Ты себя тоже ненавидишь?
Она вцепилась пальцами в ручку кружки, стиснув так, что та, кажется, могла вот-вот отвалиться.
Лэнс помедлил, растягивая паузу, формулируя обтекаемый ответ. Сандерс отхлебнула немного вина, но взгляд не отводила, давая понять: «я жду».
— В моей жизни были неоднозначные решения, чьи последствия довольно неприятны для совести.— О, так у тебя есть совесть? — сострила Николь.— Я же не бездушный психопат, — Паркер закатил глаза.— Шрамы на спине — это последствия или причина решений? — спросила в лоб, как и всегда.— Возвращаемся к игре? — хитро сощурился Лэнс.— Пускай так, — дала согласие напарница. Алкоголь и беседы достаточно расслабили и распалили интерес.— Шрамы мне оставил отец, — без обиняков заявил Лэнс. — Те, что на спине.— Значит, они причина, — сделала разумный вывод Сандерс. Задавать следующий вопрос смысла не имело, ответ сам заранее просился на язык. — А на руках последствия.
Паркер отвёл взгляд.
— Отец плохо обращался с нами. Он в целом был плохим человеком, — Лэнс нахмурился и произнес: — Пришлось принять плохое решение, потому что по-другому не выходило.— Плохое — значит не совсем законное? — полюбопытствовала Николь.
Лэнс только непонятно покачал головой, вслух никак не подтверждая и не опровергая догадки.
— Иногда выбор заключается в том, что выбора у тебя нет, — тихо и удручённо сказал Паркер. — «Правильность», — он изобразил кавычки пальцами, — не гарант отсутствия ошибок.
Николь фыркнула и повела плечами.
— Это намек на меня?— Мы ведь тут в откровения играем, — Лэнс улыбнулся. — Почему правила так важны?— Твой вопрос? — Сандерс с вызовом посмотрела на напарника. Он кивнул.
Николь напряжённо сжала губы, поглядела на остатки вина в кружке и продолжила вполголоса:
— По правилам нам нельзя было покидать территорию детдома ночью. Тем более идти на озеро. Если бы тогда никто его не нарушил, он остался бы жив, — Сандерс тяжело сглотнула. — Мне нужно соблюдать правила, чтобы ничего не случилось, чтобы выжить. И каждый раз, когда мне приходится идти себе наперекор, ожидание худшего выжигает изнутри.