***
Спала Николь беспокойно, металась с одного края кровати на другой, то мёрзла, то покрывалась потом от жара. Всю ночь ее одолевали угнетающие сцены плутания по злосчастному заводу. Бетонные стены вокруг сжимались, выдавливали кислород из воздуха, заставляя задыхаться от страха. Каждый вдох душил, отравлял и выжигал лёгкие. Слабое освещение не позволяло в достаточной мере ориентироваться в коридорах. Николь казалось, что она ходит по кругу и никак не может найти выход. Голова кружилась, зрение плыло, отказываясь фиксироваться. По облупленным, отсыревшим стенам забегали зыбкие гигантские тени, протянули свои крючковатые пальцы к Сандерс в стремлении схватить. С неистово колотящимся в панике сердцем она не нащупала на поясе пистолет. Жёсткие руки сжали шею, уронили на пол. Неизвестный потащил сопротивляющуюся Николь по полу, игнорируя острые камни и осколки, что ранили женские ноги. Последнее, что она увидела — ржавое нутро металлической бочки, лицо неизвестного в маске и канистру с кислотой в его руке.
Сандерс открыла глаза, часто и сбивчиво дыша. Сердце по-прежнему стучало в груди, как после бега. Пронзительная боль прострелила виски и с размаху вонзилась в лоб, будто кто-то весьма садистских наклонностей воткнул отвертку прямо посередине головы. Николь приложила прохладную руку ко лбу и застонала. Допивать вчера вино в одиночестве теперь выглядело дурной затеей. Желание задушить жалость и тоску, помноженное на удручающее чувство вины, не привело ни к чему хорошему.
Попытки с пятой Николь смогла сесть. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Грандиозные планы на сегодняшний день грозили провалиться. К вечеру необходимо привести себя в чувства, иначе смысл визита к Солсбери-младшему потеряется.
Сандерс поднялась и потащилась в душ, там простояла под теплыми струями не меньше двадцати минут, интенсивно потерла тело мочалкой и дважды почистила зубы.
Холодильник, как и всегда, был девственно пуст, и Николь задумалась, зачем он вообще ей нужен. Единственное, что всегда обнаруживалось дома — кофе и морозилка, забитая полуфабрикатами готовой еды. Здесь то она и вспомнила, зачем ей почти неиспользуемая техника. Но от вида заморозки ее снова замутило. Хлопнув дверцей, она собралась одеться и сходить в ближайшую кофейню, но планы прервал раздавшийся звонок в дверь.
«Кого там принесло?»
Сандерс поплелась к двери и, отперев, подумала, что стоило сначала посмотреть в глазок.
— Ты никогда не интересуешься, кто пришел, и сразу открываешь? — в коридоре стоял Лэнс. — Тебе вчера пришло письмо с явным намеком о слежке, а ты даже не спросила, кто.— Паркер? — Николь оторопело уставилась на напарника. В одной руке тот держал подставку с двумя стаканчиками кофе, во второй — бумажный пакет. — Что ты здесь делаешь?— Пришел посмотреть видео, — он нагло шагнул вперёд, вынудив Сандерс отойти в сторону.— Позвонил бы.— Не стоит благодарности, — съязвил Лэнс.
Николь хлопнула дверью и забрала у коллеги кофе и выпечку.
— Я имела в виду, вдруг я ещё сплю или ушла по делам, — она проследила за тем, как он раздевается и закатывает рукава клетчатой рубашки. — Меня могло не быть дома.— Но ты здесь и лишний раз сотрясаешь воздух пустыми разговорами.
Паркер сходил помыть руки, вернувшись, застал Сандерс сидящей за столом. К еде она не притронулась. Он сел напротив, взял свой кофе и достал из пакета круассаны.
— С ветчиной и сыром, вторые два с шоколадным кремом, — Лэнс старательно изображал отстраненность, что не могло не бросаться в глаза.— Я не хотела, — прервала его Николь.
Паркер помолчал и затем выдал:
— Не хочешь, я съем.— Я не об этом, — она подняла на него взгляд.
Лэнс изо всех сил перетряс ворох одолевавших его чувств, в надежде вычленить только негатив, с помощью которого он мог бы отстраниться от Сандерс. Как на зло, помимо злости, обиды и негодования, он все ещё ощущал сочувствие, по-прежнему необъяснимую тягу и раздражающее желание поцеловать Николь. Как он и говорил, сегодня ничего не изменилось.
— Не хотела, но сказала то, что сказала. Значит, не так уж и не хотела, — Лэнс откусил круассан, с остервенением начиная жевать. — Ешь.
Сандерс отщипнула самый краешек и положила в рот.
— Я ведь объяснила вчера, что имела в виду себя, — упрекнула она напарника. — К тебе претензий нет.— Здорово, конечно, но это не меняет того факта, что ты посчитала меня бабником, который может поцеловать девушку, только чтобы затащить в постель, — Паркер отхлебнул кофе, все ещё недовольный. — И не говори, что не думала о таком.— А ещё я сказала, что ты пьян и сегодня будешь думать иначе.— Сегодня я трезв и мнение не поменял, — глядя прямо в глаза, без запинки объявил Лэнс.