— Слова — это просто слова.
Пусть думает, что я до сих пор не отошел после ресторана.
— Так, с меня хватит! Я думала, ты позвал меня серьезно поговорить, а ты только и мелешь всякую ерунду!
Лизка звякнула чашкой, ставя ее на стол и пошла к выходу. Я проводил ее взглядом, помня, что дверь заперта и без меня она из квартиры не выйдет. А там потыкается, помыкается и вернется. Но девчонка оказалась настырнее, чем я предполагал. Наткнувшись на запертую дверь, она начала дубасить по ней руками, а потом и ногами, ничуть не жалея дорогую обувь. Соседей у меня не было, а значит, некого ставить на уши, в квартире можно хоть на голове ходить. Однако дверь у меня была одна и та держалась на соплях, и под напором Лизки вполне могла не выдержать. Пришлось вставать и идти следом, чтобы «пресечь правонарушение».
— Гражданочка, — миролюбиво улыбнулся я, — вы общественный порядок наруша…
Я не успел договорить, потому что Лиза вцепилась в ручку и попыталась со всей силы потянуть ее на себя. Пальцы девчонки соскользнули, и она благополучно завалилась на меня спиной. Пришлось ловить, я подставил руки, на которые она и упала.
— Ну как немедленно меня отпусти! — заверещала она. — А ну прекращай…
Понимая, что против лома, то есть, женской истерики, нет приема, я решил действовать радикально. Я наклонился и поцеловал девчонку в губы. Еще с секунду она сопротивлялась, а потом поддалась. Давно не романтик, но тут у меня словно само по себе вспомнились стихи Есенина «Твои губы мне что-то бормочут — не хочу больше их целовать»… А мне вот хотелось! Впервые за многие годы я испытал восторг от поцелуя.
Но стоило мне разомкнуть поцелуй, как по щеке прилетела звонкая пощечина.
— Ай… за что!
— Ты точно с ума сошел, Гриша, ты же знаешь, что нельзя, — прошипела Лиза. — Если кто увидит?
— А если не увидит — можно? — ухмыльнулся я, растирая ладонью ушибленную щеку.
— Ты точно ударился головой, приходи в себя, и тогда поговорим, — сердито отрезала Лиза. — Ты лучше хорошенько над всем подумай.
— А ты бы лучше не ломилась в запертую дверь?
Блин, а девчонка не такая мямля, как казалась — или как хотела казаться. Я отпер дверь, и Лиза выскользнула из квартиры.
— Надеюсь, ты нигде больше не говорил эти глупости про милицию? — бросила она напоследок и, не дожидаясь моего ответа, побежала вниз по лестнице.
Ни здрасьте, ни до свидания. Одни упреки. Останавливать я ее не стал, пусть свыкнется с новой информацией, а там, может, и поговорим еще.
Если отставить в сторону мой природный оптимизм, то ситуация складывалась не очень. Гришке, мне нынешнему, видимо, было мало проблем, не знаю, почему они липли ко мне, как металлическая стружка к магниту? И сейчас обозначилась еще одна проблемка — оказывается, я внук царского генерала от кавалерии и сын депутата, павшего от рук эсеров. С какой стороны ни крути — я классовый враг… а еще должник, воришка. Что же, с таким букетом только и оставалось ждать, что на порог квартиры заявится ЧК.
Ну ладно, преувеличивать тоже не стоит — есть и хорошее, например, с Лизкой я объяснился насчет Америки. Хотя кого я обманываю — с девчонкой мы разругались вдрызг.
Однако руки я ни в коем случае не собирался опускать. Не дождетесь.
Одно я знал точно, если сидеть, свесив лапки, то проблемы будут лишь усугубляться и нарастать, как снежный ком. Следовало действовать и начать разгребать завал. А проще всего их решать тогда, когда переводишь проблемы в разряд задач. Пусть сложных, со звездочкой и с кучей неизвестных, но все же задач, а на любую задачку всегда имелось решение. И действовать нужно сразу.
От мыслей отвлекли крики с улицы, следом послышался звонкий собачий лай. Я вскочил с кровати, по привычке потянулся к поясу за пистолетом, но не нашел кобуры. Бросился к окну и увидел, что на улице, прямо под моими открытыми окнами, происходило ограбление. У здания напротив, недавно отстроенного доходного дома, стоял мужчина. Одетый дорого-богато в иссиня черный костюм и белую рубашку. Он стоял, подняв руки на уровне плеч, а его шмонали двое зеленых пацанов-оборванцев, примерно моих ровесников, пропасших богатенького в переулке. Не темном, правда, гоп-стоп посреди белого дня. Один из них держал жертву, а второй снимал с него перстни. Прямо зарисовка из популярного в 90-х блатняка, потому что рядом с толстосумом стояла молодая дама, чуть в стороне, куря сигарету через длинный мундштук. На ее руках ютилась собачка черно-белой расцветки. Дама была одета роскошно — ее длинное платье с кружевами и кантиками было явно куплено за деньги толстосума. За тем, как грабят ее спонсора, девушка предпочитала не наблюдать. Выпуская облачка дыма, она смотрела в другую сторону, чуть вскинув подбородок. Смотрелась она шикарно, надо признать, и я даже засмотрелся на нее. Она поймала мой взгляд, и на несколько коротких секунд наши взгляды пересеклись. Хороша чертовка! Внутри что-то ёкнуло. А когда она отвернулась, я бросился к дверям, вниз по лестнице и, выбегая из подъезда, рявкнул по старой привычке: