Обменявшись с отцом шокированными взглядами, она спустилась к Госпоже, и услышала:
— Моя дорогая, граф надеется заключить с вами помолвку еще быстрее, а потому на сегодня и до того славного дня, как это произойдет, я — ваша фея-хранительница! И я сделаю так, что вы станете самой прекрасной девушкой на торжестве в свою честь!
— Доброе утро, госпожа, — Элсбет сделала реверанс. — Боюсь, плешивому медведю никогда не сравниться с трепетными ланями, так что с красотой вы несколько преувеличили. Но я польщена тем, насколько граф заботится обо мне.
7
Высокая, статная широкоплечая светловолосая северная дева — по возрасту, впрочем, дама — Госпожа ле Алессан поправила кружева на безупречном нежно-сиреневом платье, и вдруг резко щелкнула недалеко от Элсбет магическим кнутом, так, что до той, казалось, долетели несколько искорок. Резкий звук заставил ее вздрогнуть, и Элсбет невольно прижала руки к груди.
— Никогда! — воскликнула Госпожа командным голосом. — Никогда и ни при каких обстоятельствах не смейте себя принижать. Ни при мужчине, ни при подруге, ни даже наедине с собою, глядя в зеркало. Кому сказать о вас плохое — найдется и без вас. А истинная леди должна ценить саму себя, и только тогда она будет достойна исполнения своих желаний. Полюбить себя непросто, но начать можно — и необходимо — с этого простого правила. Никогда и ни при каких обстоятельствах не принижайте себя вслух. Считайте это моим первым уроком, ибо я останусь с вами и после подготовки торжества. От Его Сиятельства мною получено масса важных распоряжений на ваш счет, и я уверяю вас: после нашей совместной работы вы не узнаете саму себя!
Элсбет кивнула, грустно вздохнув. Свобода, да? Это он обещал? А сам сходу приставил надзирательницу, которая щелкает кнутом. Интересные у графа Россетти понятия о свободе, ничего не скажешь. Впрочем, стоило признать, что совет она дала дельный. И впрямь. Хватит и того, что о ней говорит папенька, и десятки его особо родовитых или богатых престарелых деловых партнеров. К чему давать им лишний повод чувствовать над нею превосходство?..
Следующим, что сделала госпожа ле Алессан — был строжайший запрет ее отцу вмешиваться в торжество. Он, разумеется, принимал участие, но пока помолвка готовится в ускоренном темпе, должен был находиться от дочери на почтительном расстоянии, а также не имел права вмешиваться в то, как именно всё будет организовано. Поскольку платил Россетти, то это его пожелание должно было выполняться неукоснительно.
Как ни удивительно, но при этой женщине, ее отец не позволил себе ни единого грубого слова, и со всеми ее требованиями немедленно согласился, практически сбежав в другое крыло дома. Элсбет начала подозревать, что от госпожи будет не только кнут, но и пирожные. По крайней мере, без папеньки дышалось легче, и предстоящее торжество пугало не так сильно.
Как только дорогой родитель изволил испариться, Госпожа с улыбкой сказала:
— Ах, чем грознее мужчина пушит хвост на зависимых от него дам, тем быстрее он этот хвост поджимает, стоит только на горизонте появиться даме, способной его оторвать. Ну да не будем о грустном. Моя дорогая, подскажите мне, какие именно цвета вы предпочитаете? Каким хотели бы видеть первый день, когда заповедник ядовитых змей… ах, то есть, простите, танайсский двор, узнает о вашем новом статусе?
Элсбет хихикнула и тут же сжалась, ожидая вновь услышать щелчок кнута. Ей аристократия тоже частенько напоминала именно что клубок ядовитых змей. Но госпожа улыбнулась в ответ, и Элсбет решила ответить правду:
— Я люблю море. Никогда не видела его своими глазами, но я смотрю на картины Асселини, и представляю, как плыву по волнам. Отец, вероятно, назвал бы это глупостью, но я хотела бы убранство в цветах Асселини. И платье! Бирюзовое платье, не пышное, как модно нынче, а легкое и воздушное!
Госпожа ле Алессан захлопала в ладоши, как девчонка, хоть и с присущим ей изяществом, и не снимая белоснежных перчаток.
— Стоило прогнать вашего папеньку, и в вас проснулась жизнь! Прекрасно. Напоминаю вам, что ваш будущий супруг строго-настрого запретил вашему отцу вмешиваться в подготовку торжества. А слушать он приказал именно вас, так что… я поняла, с чем мы будем работать, и нахожу это восхитительным. Море! Уверена, вы будете очарованы им, когда и в самом деле увидите его не на картине. А пока… мы создадим ваше собственное море, и вы будете в нем волной, сметающей недовольство злых языков!