Итак, мой агент по имени Вильма вернулась из сложного разведзадания с великолепными результатами. Настолько блестящими, что руководство решило: пусть она сама верховному командованию доложит. То есть, мне. И вот, стоит она передо мной, докладывает, а у самой глаза блестят от возбуждения, на щёчках румянец … Чудо, как хороша!
Тут надо тебе сказать одну вещь. Я к женскому полу, в большинстве случаев, равнодушен. За свои тысячи лет я их столько повидал, что теперь они у меня особых чувств, как правило, не вызывают.
- Ага! – ядовито перебила я, – То-то во всех сказках пишут, то Марью Моревну в темницу кинул, то Василису Прекрасную спёр, то Царевну Лягушку …
- Ну, положим, Марья Моревна сама меня в темницу кинула, – ответил Кащей и по его лицу скользнула тень досады, – И, потом, в большинстве случаев все эти похищения были акцией политической, никак с любовью не связанной. А те, что связаны, как раз и входят в то небольшое число исключений. Просто, поверь, что чаще всего меня женщины не возбуждают. Опережая твой ехидный вопрос: мужчины – тем более!
Но в тот раз всё было по другому! Это было наваждение, искушение, затмение Солнца! Я чувствовал себя мальчишкой. И видел отражение своего чувства в её глазах. Было ли это любовью? Не знаю. Любовь слишком многогранна, чтобы однозначно определить, она это или не она. Но, страсть, желание, огонь в крови, возбуждение и сердечный трепет, всё это было. Так сказать, хлебайте полной ложкой!
Мы были счастливы. Я готов поклясться чем угодно, что именно МЫ были счастливы, а не только Я. Видишь ли, я умею очень тонко чувствовать, когда мне лгут. Особенно, женщины. Она не лгала. У неё тоже были страсть и сердечный трепет. Наверное, была и любовь. Мы были счастливы и наслаждались этим счастьем. Целых шесть дней.
Кащей смущённо потёр переносицу и на его губах появилась робкая, блуждающая улыбка. Наверное, он вспомнил подробности тех дней. Я молчала.
- На седьмой день она не пришла. Я места себе не находил. Почему?! Я её обидел? Я сделал что-то глупое, неприятное или оскорбительное? Я весь день бродил кругами по этому кабинету и не мог понять: почему?! Кажется, я на кого-то орал, стучал кулаком и обещал страшные кары. Кажется, кого-то от меня вынесли с сердечным приступом. Не помню. Всё было, как в тумане.
На восьмой день я не выдержал. Вызвал к себе Джефа и прямо спросил его, где Вильма? И, знаешь, что ответил мне этот дурак?
- Значит, Джеф – это начальник службы внешней разведки? – уточнила я.
- Да. Этот идиот заявил, что агент Вильма отправлена на очередное задание. В соответствии с планом, утверждённым ещё два года назад. А? Представляешь? Я целую минуту сказать ничего не мог. Только губами шевелил. Так горло сдавило.
Руки Кащея непроизвольно сжались в кулаки. Сам он этого, похоже, не заметил. И продолжил тяжёлым, прерывистым голосом:
- Вернуть! – заорал я, когда ко мне вернулся голос, – Немедля! Головой отвечаешь!
Джеф исчез и не появлялся до вечера. А вечером пришёл и молча бухнулся в ноги. Оказалось вот что. Твоя мама перешла благополучно все границы. Добралась до столицы. Нашла подпольную организацию, которая была подготовлена её предшественником. Начала подготовку к выполнению своего задания. Но, она слишком доверилась качеству работы предшественника. Впрочем, у неё и времени для проверки не оказалось.
В той подпольной организации нашёлся предатель. Хотя, с твоей точки зрения – патриот. Забавно, правда? Или, наоборот, трагично. Так вот, с некоторых пор, вся эта тайная сеть была под пристальным наблюдением контрразведки. И твоя мама попала в разработку спецслужб, как муха в паутину. Казалось, всё кончено. Нет. Твоя мама была агентом высочайшей квалификации. Она вовремя почувствовала провал. И сбежала. Перешла на нелегальное положение.
Почему она не вернулась? Не знаю. Наверное, чувствовала свою ответственность за провал операции, и хотела предпринять свои меры для её выполнения. А может, были и другие причины. Однако, факт остаётся фактом: она исчезла и для контрразведки противника, и для нас. Хотя искали её тщательно. И наши и ваши.
Иногда появлялись некоторые зацепки. То в одном месте, то в другом. Однако, настичь беглянку не удавалось ни нам, ни вам. Прошёл год, другой, третий. Не могу сказать за вашу контрразведку, но наши поисков Вильмы не прекращали ни на день. Наконец, много-много лет спустя, нам удалось многое выяснить. Вильма, попав в беду с одной подпольной ячейкой, перестала доверять кому бы то ни было. И спасалась в одиночку. Часто пряталась в глухих лесах. Там она тебя и родила.