В общем, когда профессор вернулся, он застал нас бодрыми и готовыми к любым испытаниям. Кроме меня, естественно. Я-то, как раз, была балластом. В прямом смысле слова. Каменным балластом.
Роман Викентьевич вернулся нагруженным по самую маковку. Даже удивительно, как он всё это допёр. Я, кстати, всегда подозревала, что родись он не в этом мире, а в нашем, магическом, быть бы ему богатырём! Все предпосылки для этого!
Несмотря на тяжёлую поклажу, услышали мы его, только когда он подошёл к нашей пещере почти вплотную. Так тихо он крался. Ванька выскочил и помог занести вещи в пещеру. Профессор устало прислонился к входному проёму.
- Шесть золотых! – рассерженно проговорил он, – Представляете? У меня ушло шесть золотых на то, чтобы это купить. Не два, не три … Шесть! Жулики!..
- Успокойся, Рома! – положила ему руку на плечо фея, – Прах им под ноги, этим сквалыгам! Не обращай внимания! Главное, что мы вместе, и мы можем начать свой путь. Вот, прямо завтра. Сегодня отдохнём, а завтра отправимся.
- Нет, каково? – хрипло дыша, не унимался Кольцов, – Я же видел их цены! Тоненькое колечко, в котором и золота почти нет и само золото паршивое, а цены – ого-го! А тут, шесть золотых! Высшей пробы!
Я, в отличие от феи, его понимала. Злость. Это было неимоверным напряжением, тащить колоссальные тяжести в гору, в такую даль. Здесь обычным задором и удальством не обойдёшься. Нужно так накрутить себя, чтобы стиснуть зубы и переть-переть-переть … И очень помогает злость. Профессор выбрал объектом злости неведомого мне скупщика, который получил шесть золотых монет по бросовой цене. И это помогало ему всю дорогу. Только теперь он никак не может скинуть с себя эту затаённую злость. Ему бы сейчас выспаться, и всё само пройдёт. Не нуждается он в утешениях. А фея, именно, утешала. Не понимая, что этим самым, подбрасывает поленья в костёр. И-эх, если бы я была не каменной чушкой! Я бы всем им помогла!
Если бы я была не каменной чушкой, напомнила я себе, мы не оказались бы в такой трудной ситуации. От слова «вообще». Но не могла я тогда не ударить заклинанием! Не могла! Ибо Кащей – зло! А зло надо искоренять, не щадя себя. Я так думаю.
В конце концов, конечно, все успокоились. Профессор рассказал свой план. И даже развернул карту. И даже чертил что-то на полу пещеры. Мне этого не было видно. Я по прежнему пялилась на веточку сосны. А Ванька с Салсой признали, что план хорош. Настолько хорош, насколько он вообще может быть хорош в наших обстоятельствах.
На ночь глядя, фея встала передо мной, задумчиво поглядела мне в глаза, и принялась читать неведомое заклинание, плавно разводя руками и иногда взмахивая ими вверх-вниз. Лично я ничего не почувствовала. А фея взмокла от напряжения. И к концу заклинания уже еле могла поднять руки.
- Ванька! – позвала она, обмякая в широких объятиях профессора, – Ну-ка, добрый молодец, покажи свою удаль: подними нашу Васеньку!
Ванька мгновенно оказался рядом и легко вскинул меня на уровень плеча.
- Она стала легче! – удивлённо воскликнул он, – Почти вчетверо легче! Примерно, как живая Васька!
- Она полегчала, а мне было нелегко! – пробурчала фея, – Но, думаю, за ночь подзаряжусь. Мы, как ни крути, в центре силы! Только учти, Ванечка, этот эффект дня на четыре, не больше. Потом у меня хватит сил на ещё одно такое же колдовство. И всё. Я буду без магии. До следующего центра силы. Так что, дорогие мои, рассчитывайте наши усилия тщательно. Ибо, чревато.
И фея окончательно обмякла. Роман Викентьевич бережно отнёс её на шкуры и прикрыл тёплой курткой, которых принёс с собой три штуки. А сам ушёл с Ванькой мастерить носилки. В которых завтра понесут меня, словно раненого бойца. А впрочем, я и есть раненый боец! Разве, нет?
Глава 28
Вы думаете, нам далеко легко? Нет! Нам далеко нелегко!
Виктор Черномырдин.