– В следующий раз, – предупредил он, – ты не отделаешься так легко!
Он отвернулся. Гай за его спиной тоже встал, держась за живот, и прислонился к одной из пушек.
Зрители разошлись, разочарованные таким быстрым окончанием представления.
– Том! – окликнул брата Гай, и Том оглянулся. – Мне жаль… Давай пожмем руки. Давай будем друзьями.
Он с трудом шагнул к брату, протягивая правую руку с жалким видом раскаяния.
Том тут же усмехнулся и вернулся к Гаю. И схватил протянутую ему руку.
– Я вообще не понимаю, почему мы сцепились, – сказал он.
– А я знаю, – ответил Гай, и жалостное выражение на его лице мгновенно сменилось черной ненавистью.
С гадючьей скоростью он выхватил из ножен у пояса свой кинжал.
Длина клинка составляла шесть дюймов, блестящая сталь имела острый, как игла, конец. Гай держал его на уровне пупка Тома – и ударил изо всех сил, одновременно правой рукой дернув Тома на себя, чтобы брат сам напоролся на кинжал.
– Я тебя ненавижу! – заорал он, брызгая слюной. – Я тебя убью за то, что ты сделал!
Глаза Тома расширились от испуга, он стремительно дернулся в сторону. Острие кинжала задело его бок и, распоров рубашку, оставило неглубокий разрез. Из него мгновенно хлынула кровь, намочив хлопковую ткань, и полилась на ноги Тома.
Кэролайн пронзительно закричала:
– Ты его убил!
Команда, мгновенно вернувшаяся к месту событий, взревела.
Гай знал, что промахнулся, и отчаянно размахивал кинжалом, метя в лицо и грудь Тома. Но Том отскакивал и уклонялся, как вдруг, совершенно неожиданно и непредсказуемо, прыгнул вперед и ударил левой рукой Гая под подбородок. Голова его близнеца резко откинулась назад, и он отпустил правую руку Тома.
Гай отлетел назад, на фальшборт, из угла его рта сочилась кровь – он прикусил язык. Но он все еще держал кинжал и, направляя его к лицу Тома, рычал:
– Я убью тебя! – Его зубы покраснели от его же собственной крови. – Я тебя убью, грязная свинья!
Том одной рукой потер пострадавшее горло, но другая рука уже выхватила из ножен кинжал.
– Ты отлично высказываешься, брат, – мрачно бросил он. – Прекрасный язык! А теперь давай посмотрим, сделаешь ли ты то, чем хвастаешь.
Он на цыпочках двинулся к Гаю, выставив вперед правую ногу; кинжал покачивался в его руке, как поднявшаяся кобра, глаза Тома не отрывались от лица брата. Гай попятился.
Хэл быстро шагнул в их сторону и уже открыл рот, чтобы приказать братьям остановиться, но не успел ничего сказать. Рядом с ним очутился Эболи и схватил его за локоть:
– Нет, Гандвана!
Он произнес это тихо, но настойчиво, и за общим шумом его никто не услышал, кроме Хэла.
– Никогда не разгоняй сцепившихся псов. Ты лишь дашь преимущество одному из них.
– Бога ради, Эболи, это же мои сыновья!
– Они уже не дети, Гандвана. Они мужчины. И обращайся с ними как с мужчинами.
Тем временем Том прыгнул вперед, низко держа кинжал, и сделал ложный выпад, целясь в живот Гая. Гай отскочил назад, чуть не споткнувшись о собственные ноги. Том обошел его справа, и Гай снова попятился, на этот раз в сторону носа корабля.
Моряки тут же расступились, давая братьям место для драки, и Хэл понял, что именно делает Том: он загонял брата на нос, как пастушеский пес загоняет какую-нибудь овцу.
Лицо Тома было холодным и напряженным, но глаза сверкали, когда он смотрел на близнеца.
Хэл много раз сражался с разными противниками и знал, что только самые опасные бойцы обладают таким холодным взглядом, когда готовы убить. И еще он понял, что Том больше не видит перед собой брата, а видит лишь врага, которого необходимо уничтожить. Он стал убийцей, и Хэл испугался так, как никогда не боялся за самого себя. Он боялся за Гая, но знал, что Эболи прав. Он ничего не мог сейчас сделать, не мог их остановить. И он не мог отозвать Тома, это было бы сродни тому, чтобы остановить вышедшего на охоту леопарда.
Том продолжал истекать кровью из раны на боку.
Разрез на его рубашке разошелся, и стали видны светлая кожа под ней и рана, похожая на улыбающийся рот, из которого струился красный ручей. Кровь капала на палубу и на сапоги Тома, которые начали хлюпать при каждом шаге. Но Том ничего не замечал: он видел только человека, который его ранил.
Гай прижался к фальшборту. Левой рукой он схватился за него у себя за спиной, ощупывая крепкую дубовую древесину. Осознание того, что он в ловушке, медленно проникло в мозг Гая, и безумная ярость исчезла из его глаз, мгновенно сменившись страхом. Он быстро огляделся, ища возможности бежать.