Трое протолкались через толпу в дальний угол, где стояли простой деревянный стол и скамья, на которой мертвецким сном спал другой пьяница. Большой Дэниел поднял его, словно спящего ребенка, и аккуратно переложил на усыпанный соломой пол. Эболи смахнул со стола пустые оловянные кружки и тарелки с недоеденной пищей, и Хэл сел на скамью спиной к стене, оглядывая полутемное помещение и заполнявших его людей.
В основном посетителями являлись матросы, хотя Хэл увидел и нескольких солдат из гарнизона крепости – в синих мундирах с белыми перевязями.
Хэл прислушался к их разговорам, но уловил только пьяную болтовню и глупое хвастовство, ругательства и бессмысленный смех.
– Голландцы, – пробормотал Эболи, садясь на скамью рядом с Хэлом. Они какое-то время вслушивались. Голландским языком они овладели во время долгого плена, это было тогда просто вопросом выживания.
Рядом с ними села за стол компания из пяти матросов слегка разбойничьего вида. Они выглядели менее пьяными, чем остальные, но им приходилось говорить громко, чтобы слышать друг друга сквозь общий шум. Хэл какое-то время их слушал, но не услышал ничего интересного.
Готтентотка-официантка принесла кружки пенного пива.
Дэниел попробовал его и скривился.
– Моча! Еще теплая, свиная, – заявил он, однако сделал еще глоток.
Хэл не прикоснулся к своей кружке, потому что как раз в этот момент услышал, как голландец за соседним столом сказал:
– Нам повезет, если этот чертов конвой вообще когда-нибудь уйдет из этого проклятого порта.
Упоминание о каком-то конвое заинтересовало Хэла.
Торговцы обычно плавали поодиночке. Только в военное время или в случае какой-то другой крайности они образовывали конвои и шли под защитой военных орудий.
Хэл немного наклонился вперед, чтобы услышать остальное.
– Ага… Я первым не стану плакать, если никогда больше не брошу якорь в этом гнездилище черных шлюх и вороватых готтентотов. Я уже потратил чуть ли не последний гульден из своего кошелька, а вижу за свои денежки только всякую дрянь!
– Говорю вам, шкиперу следует воспользоваться шансом и уйти в одиночку! И черт с ним, с этим ублюдком Джангири и его адской командой! Я готов сразиться с любым из проклятых сыновей пророка!
– Да уж, незачем нам сидеть тут и ждать, пока ван Рутерс соберется стать нашей нянькой!
Сердце Хэла забилось быстрее при упоминании имени Джангири. Он впервые услышал его вне стен кабинета Николаса Чайлдса.
– Кто таков этот ван Рутерс? – тихо спросил Большой Дэниел и сделал еще глоток отвратительного пива.
Он тоже вслушивался в разговор голландских матросов.
– Голландский адмирал в Индийском океане, – ответил Хэл. – Его база – в голландской фактории в Батавии.
Он положил на грязную столешницу серебряный шиллинг.
– Купи им кувшин пива, Большой Дэнни, и послушай, что они тебе расскажут, – приказал он.
Но как только Дэниел встал со скамьи, он очутился лицом к лицу с какой-то женщиной. Она стояла подбоченясь и соблазнительно улыбалась Дэниелу почти беззубым ртом.
– Пойдем со мной, большой бык! – предложила она. – Я тебе дам кое-что такое, чего ты прежде не видывал.
– И что же такое у тебя есть, милашка? – Дэниел посмотрел на нее с широкой усмешкой. – Триппер?
Но Хэл, окинув быстрым взглядом оборванку, сообразил, что от нее можно добиться больше толку в смысле сведений, чем от пьяных голландцев.
– Просто стыд, мастер Дэниел! – сказал он. – Ты не способен узнать настоящую леди!
Женщина ухмыльнулась Хэлу, сразу отметив качество его плаща и серебряные пуговицы на жилете.
– Садитесь, миледи, прошу вас! – пригласил ее Хэл.
Она хихикнула и засмущалась, как юная девица, стараясь смахнуть с лица седые пряди грязными пальцами с черными обломанными ногтями.
– Выпейте немножко чего-нибудь, для пользы горлу. Дэниел, принеси-ка даме стаканчик джина. Нет-нет, не будем скупиться. Возьми целую бутылку.
Женщина расправила юбку из грубой ткани и хлопнулась на скамью напротив Хэла.
– Ты просто настоящий принц, да! – Она уставилась на него. – И красавчик, как сам дьявол!
– А тебя, красавица, как зовут? – спросил Хэл.
– Мадам Маакенберг, – ответила она. – Но ты можешь называть меня Ханной.
Дэниел вернулся с квадратной бутылкой джина и высоким стаканом, который наполнил до краев. Ханна поднесла его к губам, высокосветски отставив в сторону мизинец, и сделала маленький глоточек. Она даже не поморщилась от жгучего, как огонь, напитка.