Я проснулся от раздавшегося прямо над самым ухом характерного бульканья! Дедушка уже включил «похмелятор», а наш поезд подъезжал к Аягузу. В этот момент с верхней полки надо мною свесился один глаз: господин старший лейтенант медицинской службы соизволил проснуться, и до конца не понимал, где он, и что вообще происходит! Братан стёк с верхней полки, сказал, что его зовут Санькой, и достал из-под подушки чуть начатый пузырь по 0,7. Но дед наливал свою, и я снова стал поздравлять его с мусульманским праздником. А когда Санёк выпил почти полстакана, и крылышки у него стали потихоньку распрямляться, мы рассказали ему, как я посадил его вчера в этот поезд.
Братишка совершенно этого не помнил и сказал, что получил на службе месячный отпуск, собрался ехать домой к своей матери в Семипалатинск, а сослуживцы проводили его так, что он и не помнил, как вообще приехал на вокзал!..
На перроне Аягуза мы взяли по бутылке пива. Тем временем появились мужики, торговавшие там свежеразделанными бараньими тушами. Они возили их на тележках вдоль состава, упакованными в мешки из-под китайского сахара, и заряжали всего-то по 10 тысяч российских за тушу. Санёк наехал на ту самую девчонку-проводницу, которая не хотела его вчера пускать в вагон: «Машка! Покупай мясо, в твоём Новосибирске оно стоит на базаре раза в три дороже!»
Та в ответ начала визжать, что она не Машка, а Света. Но Санёк, очень симпатичный парень, купил ей «Сникерс» и за каких-то пять минут уболтал – девка всё же купила баранью тушу целиком и побежала договариваться в вагон-ресторан насчёт холодильника!
Через двадцать минут поехали дальше. Допили Сашкину водку, дед собрался полежать, а Санёк стал тащить меня в вагон-ресторан. Я начал отбрыкиваться:
– За каким этим самым тебе этот ресторан? Там всё дорого, а здесь ещё полное купе всякой хавки, и даже пузырь ещё есть!
– Нет, пойдём и всё!!!
Санёк никак не мог успокоиться, и я пошёл с ним в этот ресторан. Пришли, выбрали столик, и заказали себе бутылку водки и по второму. Официантка насчитала нам что-то около сорока тысяч российскими, но Санёк бегом пересчитал эту сумму по курсу на казахские. Получилось 550 тенге, и он сунул этой тётке всю эту сумму толстой пачкой «пятёрок»! Но состав-то был новосибирский, и та начала орать, что в обратный рейс казахские деньги не берёт! Но господин офицер тут же резонно ответил ей, что едет из Казахстана в Казахстан, поэтому будет рассчитываться в тенге, а она, если сильно хочет, обменяет их почти на любой станции…
Не прошло и пятнадцати минут, как возле нас нарисовались трое молоденьких пацанят – видать, только кончили школу. Один из них был одет в безукоризненный костюмчик-тройку, при галстуке – все дела! – а двое других были в стареньких спортивных трико и олимпийках. Тот орёл, который был в костюме, в наглую уселся рядом с нами и заявил: «Мы – местный рэкет, так что, ребята, скидывайтесь по 10 штук российских!» Сотрудники транспортной полиции, сопровождающие теперь все поезда, начнут ездить в составах только через год, с лета 1995 года.
Санёк как-то очень недоумённо посмотрел на пацана, прищурился, и сказал: «Эй, Ермек, ты забыл, что ли, как я тебя по всей школе гонял?!!» Новоявленный рэкетмен пригляделся к Саньку, и тут же рассыпался в куче извинений: выяснилось, что они учились в одной и той же семипалатинской школе, только Ермек – на три года позже. Его команда сильно приуныла, но господин лейтенант – добрейшая душа! – заказал ещё бутылку и усадил пацанов за наш столик.
С праздником!
Через час мы всей этой компанией плавно перетекли обратно в наше купе. Дедушка к тому времени уже успел выспаться и сильно обрадовался нашему появлению. Слово за слово, и один из ермековских друзей вдруг начал материть нашего деда! Мы с Саньком моментально выкинули всю эту «бригаду» из купе. Главарь рэкетменов, правда, минут через десять вернулся один, без своих нукеров, и принялся извиняться… А наш поезд тем временем подошёл к Жана-Семею.
На улице стало пасмурно и холодно – выезжали из Алматы на ярком солнце при плюс 28, а здесь уже было не больше плюс семнадцати. Старый уже снова спал, Санёк вылез и поехал домой, а я к этому времени тоже что-то сильно подустал и, проводив его, закрыл купе на все замки и улёгся…