Нетт прислушался внимательнее, так как в его голове раздалось предупреждение.
Мит говорит, что приближается ещё один человек, — предупредила Гермина. — Он опасен.
— Этим управляет главный рефлектор, — продолжал Уолд. — Он направляет луч вдоль энергоприёмника. Там луч дробится и направляется к различным котлам и генераторам. Наша работа состоит в том, чтобы удерживать его точно на мишени. Обычно, как я уже говорил, это не доставляет особых хлопот.
— Предположим, что ты ошибёшься и направишь его не туда, куда нужно? — спросил Нетт.
— Даже не думай об этом! Эта штука прожжёт дыру в фундаменте за считанные минуты, а затем… — он покачал головой.
Очень большой вред, — передала Гермина. — Взрывы, человеческие потери, закрытие заводов, отсутствие энергии в городе, черная метка на возможности лобо вести исследования и возможная потеря этого предприятия в качестве предприятия лобо. Множество потерь.
— А силовой экран не сможет удержать луч? — спросил Нетт.
— Не полностью. Поле только смягчит последствия; луч является энергией. Он…
В комнату вошло новое лицо. На его плечах поблескивал металл; это был офицер. Он приостановился, увидев в комнате двух человек.
— Представьтесь! — произнёс он отрывисто.
— Уолд, техник луча.
— Нетт, ученик техника луча.
— Я узнаю тебя, Уолд, — сказал офицер. — А тебя, Нетт, нет. Мы не назначали никакого ученика. Мы разыскиваем лазутчика, и я уверен…
Внуши ему мысль о назначении ученика, — мысленно обратился Нетт к Гермине. — О том, что затерялись документы, что случается всё время, бюрократических проволочках…
Не могу. Его разум закрыт.
Настоящий военный! К несчастью, это была самая эффективная защита, которую он мог воздвигнуть против Нетта.
Ладно, ему оставалось только попытаться убедить его словами.
— Может, они не разослали бюллетень о программе обучения. Такие вещи случаются…
Теперь в руке офицера появился лазерный пистолет.
— Стой, где стоишь, лазутчик.
Но Нетт уже схватил Уолда, развернув его так, чтобы он оказался перед ним, и удерживая его болезненным удушающим захватом, всплывшим в его памяти благодаря тайным тренировкам. Нетт знал только несколько приёмов борьбы, но они были тщательно подобраны для его нужд. Когда КК решил обучить своего агента, он сделал это на совесть.
— Извини, друг, — сказал он на ухо мужчине. — Мне неприятно так поступать с коллегой с «Солнечной долины», но речь идёт о моей жизни.
— Но почему? — спросил Уолд, теперь твёрдо убеждённый, что помнил Нетта по прошлому.
— Потому что я и есть нарушитель. Я не подвергался лоботомии.
Офицер проговорил что-то в микрофон. Зазвучал сигнал тревоги. Очевидно, лобо использовали некоторые электронные устройства, но только самые простейшие и там, где их отсутствие могло вызвать подозрение. Такие, как системы внутренней связи. Они, однако, должно быть, не вели никаких дел, касавшихся только лобо, по таким каналам связи.
Они приближаются, — передала Гермина. — Они захватят тебя. Заложник не помешает им в этом. Он их не волнует. Они жестокие; как только они лишились своих пси-свойств, единство стало доминирующей силой в их жизни.
Единство — как заменитель пси? Чувствовал бы ли и он то же, если бы утратил свои пси-свойства? Стремление раствориться в обществе лишившихся пси? Нетт сомневался в этом.
Офицер взял его на прицел.
Он не станет пока стрелять, — передала Гермина. — Он просто караулит тебя до прибытия подкрепления. Но он выстрелит, если ему покажется, что ты пытаешься бежать.
Мит предвидел, что случиться нечто подобное, а Нетт попытался поступить вопреки предсказанию краба. Каждый раз, когда он проверял это предвидение, он отступал, испытывая к нему всё большее уважение. И всё же, игра ещё не была закончена, и имелся шанс, хотя и мизерный.
— Хорошо, друг, — сказал Нетт. — Не думаю, что они позволят тебе оставаться заложником, а я не хочу, чтобы старый знакомый пострадал только потому, что я отчаянно искал работу. Никогда не думал, что искалеченная рука доставит больше хлопот, чем искалеченный мозг, но это оказалось так. — Он удивлялся, почему ему было неприятно лгать, и понял, что чем больше он фантазировал на тему прошлых отношений с Уолдом, тем более реальными они становились для него. Вовсе не все лобо были преступниками; этот ему нравился. Поэтому он поступил, как поступил бы друг, хотя объективно это и могло показаться глупым. — Так вот, я собираюсь отпустить тебя. Мой тебе совет — сматывайся отсюда подобру-поздорову, потому что здесь становится довольно неуютно, а я не хочу, чтобы тебя обвинили в чём-либо или подстрелили.