Так, билеты.
Женина экспедиция базировалась в селе Оленёк в Якутии. Прямых рейсов до нужного места не существовало. Ближайшие только с пересадкой через Якутск. Времени займет — ужас. И стоит все как паровоз.
На работе придется взять несколько отгулов или отпуск, но это ладно. Вот бы зеркалом — туда-сюда в два счета. Но по личным обстоятельствам ему путь никто прокладывать не станет. Попросить Злату? А как он объянит свое появление тому же Роману Владимировичу? И местным властям, если вдруг что. Черт…
Кофе сварился. Клим налил себе полкружки, разбавил горячей водой. Сделал глоток, обжегся, проигнорировал это и взял в руки телефон. Повертел в пальцах. А потом решился на то, чего никогда бы не сделал для себя.
— Яш, — сказал он, когда брат взял трубку. — Мне деньги нужны. Срочно.
— Макс, — позвал Клим и тронул сына за плечо. — Максим, проснись.
Тот заворочался, сморщился во сне, махнул рукой и повернулся на другой бок.
— Макс, подъем! — гаркнул Клим.
Некогда ему сейчас было разводить церемонии. И по ночам нужно спать, а не играть!
Сын подлетел на кровати, словно его облили ледяной водой.
— Пап, ты чо? — сонно изумился он.
— Не «чо», а «что», — на автомате поправил Клим. — Я улечу на несколько дней, мама заболела. Деньги я тебе оставил, с голоду не помрешь. Если вдруг что, звони дяде или бабушке. Кота корми. И следи, чтобы телефон был заряжен. Все, я поехал.
— Пап, подожди…
Максим скатился с кровати, напоследок запутавшись ногами в одеяле. Клим сделал вид, что ничего не заметил. Сын управился сам и вскочил.
— Пап, я ничего не понял. Чем мама заболела? Почему ты летишь? Ты когда вернешься?
— Не знаю. Потому что она там одна и есть вероятность, что ей понадобится моя помощь. Не знаю. Как прилечу и все выясню, тебе наберу. Не волнуйся, все хорошо будет.
В прихожей Клим зашнуровал ботинки, накинул ветровку и вскинул на плечо собранный рюкзак. Сверился с приложением в телефоне: такси прибудет через шесть минут…
— Пап, — тихо позвал Макс.
— Что?
— Это из-за меня, да?
— Что из-за тебя?
— Мама заболела. Потому что я сказал, чтобы она не возвращалась?
Клим позволил себе секунду промедления и посмотрел на сына. Максим, которому в начале июня исполнилось шестнадцать, был очень похож на него. Словно природе лень стало создавать нового человека и она сняла кальку с уже имеющегося. Но если бы кто-то принялся разбирать его лицо по частям — нос, подбородок, скулы, лоб, глаза, — то вышла бы Женя. Клим понятия не имел, как такое могло получиться. Но получилось же. Он тяжело вздохнул.
— Нет, Макс. Мама заболела, потому что люди иногда болеют. И это никак не связано с тем, что ты сказал. И мы все знаем, что на самом деле ты так не думал.
— Я думал…
— И сейчас думаешь?
— Нет. Ты привезешь ее домой?
— Конечно привезу.
— Пап, я так больше никогда не скажу.
— Вот и славно. Эй, иди-ка сюда.
Максим послушно сделал шаг навстречу, и Клим обнял его. За это лето сын вытянулся и внешне повзрослел, и тем не менее еще так по-детски хотел, чтобы папа всегда был рядом и при необходимости решил все его проблемы.
— Ты тут ни при чем, — повторил Клим и похлопал Максима по спине. — И с мамой все будет хорошо. А мне правда пора. Квартиру не спали. Выход на связь два раза в день: утром и вечером. Если я не звоню, пиши мне. Все, сын, я пошел.
— Ага…
Если Клим что и не любил, то это аэропорты. Трата времени и денег. Он зарегистрировался, выпил в зале ожидания три стаканчика кофе, организовал себе отгул, ответил на десяток звонков по работе и сам сделал примерно столько же, дождался объявления посадки, погрузил свое тело в самолет и закрыл глаза. Он собирался проспать все четыре часа полета.
Двадцать один год назад
— Как ты смотришь на то, чтобы жить вместе? — спросила Женя.
— Чего? — удивился Клим.
— Не выгорело у меня с общежитием, — вздохнула она.
День выдался по-летнему погожим, и жаль было проводить его в четырех стенах. Они сидели на бетонной трубе, брошенной на берегу реки, который прикрывала высокая стена набережной, и пускали «блинчики». Камни шлепались о воду с легким всплеском, и от них разбегались круги, а иногда они тонули сразу у берега, и тогда со дна поднималась взвесь из песка и ила, делая ее мутной.
— И папа уже насторожился, чего мы так и не съехались… — продолжила Женя, а потом зло закинула камешек подальше и скороговоркой поведала: — Короче, я тут квартиру нашла, но хозяйка уперлась, одну меня пускать не хочет, вроде как мужиков начну водить, а я ей взяла и показала печать в паспорте. Так что она теперь тебя желает видеть. Но честно говоря, мне одной дорого снимать будет. Вот я и подумала: может, того, вместе? Да и наш договор мне так проще исполнять… Слушай, я вообще в быту тихая, — доверительно сообщила она. — Там дверь в комнату посередине стены. Шторку повесим и даже пересекаться не будем. Только диван еще один надо где-то раздобыть. А если станем долго думать, квартира уйдет…