В общем, так в офисе закипела жизнь, и стал складываться своеобразный уклад рабочей обстановки.
Йорк громко залаял и кинулся вперед, натягивая струной поводок, пытаясь потянуть своего хозяина в том направлении, куда ему вдруг захотелось.
- Иосиф, ты далеко собрался?? – пробурчал Иван, столь грубо и резко выдернутый из своих мыслей и воспоминаний.
Пёсик тянул в сторону уже знакомой парочки – хозяйки и ее девочки-спаниеля.
Йорк был подвержен одной единственной болезни – комплексу Наполеона. В его случае данный комплекс не проявлялся в притязаниях на мировое
господство, но способствовал тяге к особям противоположного пола, которые были заметно крупнее его.
Блондинистый обладатель грозного имени продолжал попытки сдвинуть с места своего хозяина.
Лысенко, сделав несколько шагов, позволил йоркширскому терьеру подобраться ближе к объекту воздыхания. Девочка - спаниель приветливо помахала хвостиком, заметив уже знакомого маленького ухажёра. Вскоре обе собаки провели обряд приветствия, заключающийся в обоюдных обнюхиваниях, и сели рядом друг с другом.
Хозяйка спаниельки лишь кивнула Ивану в знак приветствия. Девушка была погружена в свои думы и к диалогу явно не располагала.
Лысенко не стал принимать это на свой счёт, так как ранее девушка позволяла себе вполне мило общаться с ним.
- Йося, пойдём домой? Поздоровался со своей любовью и хватит! Девушка должна скучать и томно вздыхать в ожидании встречи с кавалером, а не наоборот! – поделился с псом гуру отношений.
Хозяйка Лаймы, спаниельки, лишь улыбнулась уголками губ в ответ на данное утверждение. Улыбка получилась мимолётной и вымученной.
Бывший капитан слегка натянул поводок, показывая своему четвероногому другу, что пора и честь знать. В ответ на этой йорк тявкнул, обращаясь к хозяину, словно прося еще немного времени.
Но Иван был непреклонен.
Иосиф нехотя подошел к ногам своего хозяина и медленно побрел с ним в направлении подъезда, где располагалась квартира, в которую они с Иваном переехали после приключений в Лиходеевке.
Лысенко еще раз кивнул девушке - на этот раз прощаясь. Ответного кивка не последовало. «Ну, не сильно то и хотелось», - подумал Иван.
К подъезду шли медленно, наслаждаясь летним воздухом, полным ароматами цветения различных растений. Бывший участковый вдруг подумал о том, что ранее он и не обращал внимания на то, как обычные, казалось бы, вещи могут быть прекрасны. Жизнь и работа в Ольховке угнетали Ивана и, только сбежав от этого гнёта, он стал переосмысливать многое в своей жизни. Раньше мир ему виделся лишь в серых тонах, от чего радости испытывать не приходилось. Кошмары, не дававшие спать, тревожные ощущения приближавшейся беды – всё это осталось в Ольховке. Даже мысли о том, что лейтенант, с которым Ивана свела работа над делом, связанным с исчезновением туристов, оказался негодяем, не вызывали в душе Лысенко негативных эмоций. Он не мог в тот момент повлиять на молодого опера – тот сам сделал выбор. Пожалуй, самый важный выбор в своей жизни. Вступил на сторону Зла.
Иван же словно переродился после той истории – стал радоваться обычному солнечному дню, смеху дочери, с которой теперь мог проводить редкие выходные. Бывшая жена даже не стала возражать, когда Иван напомнил о своем праве видеться с дочерью. И с тех пор, каждый простой поход в парк аттракционов, в зоопарк или же простая прогулка в сквере с дочерью стали для Лысенко тем кладезем жизненной силы и позитива, которого ему не хватало ранее.
Естественно, дочь уже была не той маленькой девочкой, какой была на момент развода родителей. Трудности в самом начале были, но со временем отцу и дочери их удалось преодолеть. Девочка росла умной и доброй.
По возвращению в квартиру, Лысенко вначале искупал йорка, который начал сопротивляться, когда дело дошло до головы. Иван, под конец, уже был весь мокрый, словно купался не Иосиф, а он сам. Причем в одежде.
- Ну чего ты воды боишься? Уж не была ли Муму твоей пра-пра-пра-пра…бабушкой?? – недовольно пробасил Иван, смывая остатки шампуня с головы пса.
- Вот будешь себя плохо вести - отдам тебя Коле! Или еще лучше… Сдам тебя на мыловарню! Брусочек мыла из тебя сделают! – перешел он к угрозам, когда йорк стал вырываться, не желая сушиться феном.
- Ну и черт с тобой. Бегай мокрым! – вынес вердикт Иван, отпуская пса из своих крепких рук.
Поездка в город соседней области поставила Лысенко перед вопросом – с кем же оставить этого проходимца? С одной стороны – можно было сплавить его на это время к Мальвине, с другой – отвезти к дочке. Бывшая жена вряд ли обрадовалась бы возвращению пса, пусть и временному, а поэтому Иван больше склонялся к первому варианту.