- Это что такое? – Николай заглянул в тарелку. – Евтушенко был наркоманом?
- Ну, уж дудки, - сказал Игорь. – Алкоголиком он был, уважал самогон, а вот – наркоманом – увы.
- Даю сто против одного, что там морфин, или трамадол, или их производные, - сказал я, будучи уверенным в своей правоте.
- Почему вы так уверены, Борис Владимирович? – спросил Исаев.
Он слегка нагнулся и понюхал тарелку.
- Пахнет луком, - сказал он.
- Морфин и трамадол не имею запаха, не пытайтесь его определить, - посоветовал я Исаеву.
У Николая запиликал мобильный телефон. Он взял трубку:
- Да, Роман Викторович, - парень, прикрыл трубку рукой. – Да, они здесь. Не знаю. Тоже самое, только похлеще. Я понимаю. Есть, есть, шеф. Хорошо, срочно доставим. Понял.
Признаюсь, я уже знал задачу, которую поставил Калинин перед Исаевым. Игорь то и дело поглядывал на часы.
- Борис Владимирович, - Николай вежливо обратился ко мне. – Роман Викторович просит вас приехать в отдел. Там сейчас начнется совещание, будет мэр, прокуратура, наверное, из ГУВД приедут.
- Николай, - я сделал вид, что очень удивлен. – Я мое присутствие точно необходимо?
- Да, начальник полиции лично распорядился.
- Если на мой счет нет никаких распоряжений, я отчалю? – поинтересовался Игорь, пытаясь натянуть на бледное лицо жалкое подобие улыбки.
- Игорь Эммануилович, - Исаев повернулся к Коху. – Я прошу вас задержаться на несколько минут, чтобы следователь записал в протокол ваши показания. Ведь вы первые обнаружили тело?
- Вместе с Борисом Владимировичем, - загробным голосом вдруг проговорил журналист. – Ладно, старик, поезжай, буду один за себя и тебя отдуваться. Хотя, мне тоже хочется побывать на вашем совещании. Будет хоть что-то написать в следующий номер.
- Это пока решительно нежелательно, Игорь Эммануилович, - не менее вежливо попросил Исаев. – С вами свяжутся.
Кох подошел ко мне и вдруг обнял меня, словно мы не прощались на веки вечные.
- Пиши, Боря, - сказал Кох, навзрыд. – Не поминай лихом. На этапе не мерзни!
- Игорь, перестань, - я отстранился. – Неудобно как-то.
- А вдруг тебя в «воронок» сейчас посадят и повезут на расстрел? Что мне думать, братское сердце?
- Перестань, - я еще раз достал флэшку, что получил от госпожи Бауэр, и от которой Игорь уже однажды отказался. – Может, найдешь время? Ты же видишь, что я уж точно не успею внимательно все посмотреть.
Кох с недовольным видом взял флэшку и погрозил мне указательным пальцем.
- Я посмотрю, старик, но как только выцарапаю свободное время. Может, сегодня ночью.
- Спасибо, Игорь, - я пожал сухую ладонь журналиста.
- Чего тебе прислать с передачей? - вдруг поинтересовался Кох, косясь на Исаева. – Махорки, чаю?
- Опять ты со своими шуточками, - я выбросил недоеденное яблоко.
Исаев злорадно хмыкнул, и мы пошли в сторону его «Опеля».
Возле отдела по-прежнему было много машин: «Мерседес» митрополита уже испарился, зато «Тойота» мэра, по-прежнему стояла на парковке рядом с машиной Алияна. Водители курили, облокотившись каждый на капот своей машины. Каждый то хвалил, то жаловался на своего шефа.
Калинин еле-еле держался на ногах. Он почему-то нахмурился при моем появлении. Мы встретились у кабинета начальника экспертно-криминалистической лаборатории. Начальник уголовного розыска держал в руке папку с документами и старался собраться с мыслями. Мне было его действительно по-человечески жалко. Я не представлял себе, как можно не спать столько времени, при этом успевать быть в курсе всех преступлений в городе и районе, принимать решения, отписывать распоряжения и циркуляры, проводить планерные совещания, встречаться с подсобным аппаратом, писать рапорты и отчеты, следить за нарушениями законности со стороны подчиненных желторотых сосунков, которые, насмотревшись криминальных сериалов, дружными стайками махнули за романтикой, а столкнулись с объективной действительностью. Именно реальность вносила свои серьезные, я бы даже сказал, жестокие коррективы в жизнь этих ребят. В первый год службы, добрая их половина просто отсеивалась. Они не выдерживали темпа работы, специфики окружающей их действительности и грязи криминального мира. Кто-то просто увольнялся и искал себя в коммерции, или охранных структурах. Кто-то уходил на службу в ГАИ, в надежде, что там пахнет приятными денежными ручейками, которые сами собой текли в карманы офицеров в светоотражающей портупее и полосатыми жезлами в сильных, «натруженных» руках. Но и в ГАИ не было все так радужно, как представлялось многим. С утра до ночи стоять на дороге, выполнять план по «синим» (как называли гаишники нетрезвых водителей между собой), железнодорожным переездам, пешеходным переходам, успевать собирать мзду и отдавать большее ее часть командиру роты, или батальона, и платить, платить, платить везде. Вскоре их психология менялась на корню. Легкие деньги превращали их в совершенно других людей. Они становились обрюзглыми, ленивыми и неповоротливыми. Есть приходилось на ходу в разного рода придорожных харчевнях, тавернах и кафешках. Пить тоже приходилось много. И не мудрено, «стервятники» из Управления собственной безопасности не дремали. У этих ребят тоже были свои начальники и свои планы.