- Прошу вас, снимите ремень, - он взглянул на мои кроссовки. – Шнурки, выложите все, что у вас в карманах. Мобильный телефон выключите и положите в эту коробку.
Офицер положил на стол небольшую картонную коробку, с наклеенной на ней квадратной бумажкой с цифрой пять. Я сделал все, что он просил. Сержант скрупулёзно сделал опись и вежливо попросил меня расписаться. Меня повели в сторону решетчатой двери с кодовым замком. За дверью стоял пожилой прапорщик в засаленном мундире. Он открыл дверь, и конвоир что-то шепнул ему на ухо.
- Сделаем, - прапорщик захлопнул решетку.
Я остался за решеткой, а офицер скрылся из виду. «Да, прав был Кох, что в своем родном городе я получу массу новых впечатлений, которых хватит не на одну книгу», - подумал я, ожидая, пока прапорщик из ИВС, гремя ключами, откроет толстую железную дверь. Дверь напомнила мне почему-то перегородки на атомном крейсере, куда я попал много лет назад во время нашего с женой путешествия на Кольском полуострове. Она была тяжелая, крашенная в несколько слоев краски и имела небольшое окошко, через которое можно было видеть все, что происходит там… на воле.
Герои моих книг не раз попадали в подобного рода «заведения», и с честью выходили из внезапно вставших на их пути трудностей. Но на страницах книги это одно, а в жизни – совсем другое. Я очутился в узком коридоре, пол и потолок которого были черного цвета от грибка, безраздельно правившего в этом мрачном царстве скорби. Стояла невообразимая духота. Я шел за прапорщиком, поддерживая джинсы, которые норовили вот-вот упасть прямо на колени из-за отсутствии ремня. Кроссовки тоже постоянно спадали.
- Лицом к стене, - прапорщик отдал приказ настолько неожиданно, что я в первую секунду не понял, что мне приказали сделать.
- Что вы сказали? – переспросил я.
- Станьте лицом к стене, - повторил мужчина, открывая дверь камеры.
Я сделал так, как он сказал.
- В камеру.
Я вошел внутрь темного помещения. Оно было очень маленьким – примерно три метра в длину и два в ширину. Справа стояла двухъярусная кровать, слева обшарпанная раковина, и унитаз, весь в ржавых подтеках. Окно было высоко наверху, почти под потолком. Привычной решетки не было. Но при всей изобретательности знаменитого графа Монте Кристо – бежать через него не представлялось никакой возможности. Да и выходило оно во двор здания полиции, где всегда было полным- полно полицейских.
Мысль о том, что отец Сергий был убит за свой отказ провести панихиду по Софии Краузе, не давала мне покоя. Это был действительно веский мотив – если принять во внимание религиозность Софии. Поэтому Гуго Шварцкопф и покинул цирк. Он решил отомстить тем, кто был причастен к этой истории с уголовным делом. Но куда делся он сам, потом и что все-таки стало с детьми Софии? И самое главное, кто был ее убийцей?
Я сел на нары, продолжая размышлять. Но сейчас кто-то снова начал убивать людей. И снова все убийства своими корнями растут из прошлого. Кому понадобилось подделывать старые фотографии? Какую роль убийца определил мне в этой истории? Ведь он, вероятно, знал о моей трагедии, и очень грамотно разыграл партию со снимками, чтобы наверняка заинтересовать меня и вытащить в Междуреченск. Я теперь ни на секунду в этом не сомневался.
В коридоре вновь раздались шаги. Дверь с железным скрипом отворилась, и я увидел Калинина. Начальник розыска держал в руке довольно увесистый файл. Он вошел в камеру и тоже устало опустился на нары рядом со мной.
- Это копия дела Анны Кожевниковой, - Калинин протянул файл. – Не думаю, что вы сможете найти здесь что-то интересное, но попробуйте.
- Спасибо, Роман Викторович, вы хоть не верите в то, что это я убил этих людей?
Калинин задумался на мгновение.
- Мне трудно ответить объективно на ваш вопрос, Борис Владимирович, - честно сказал начальник розыска. – Сердце говорит о том, что это не вы. А факты..
- Да, вы правы, факты, - я удрученно закивал головой.
- Вы знаете, для вашей безопасности вам все-таки лучше побыть здесь, - Калинин встал. – По крайней мере, если не дай бог, что-нибудь случится еще – у вас точно будет железное алиби. Кстати, там этот журналист рвется к вам, начальник разрешил вам свидания вне графика изолятора.