- Начальник только что подписал документы о вашем освобождении,- сообщил майор. - Можете еще успеть забрать ваши вещи из комнаты хранения изолятора, пока сотрудники не ушли домой.
- Роман Викторович, что-то случилось?- напрямую спросил я, глядя оперу прямо в глаза.- Почему меня так внезапно отпускают?
- Да, случилось, к нам час назад поступил звонок от некой Ларисы Шпенглер, она работает фотографом в студии "Весна".
Я похолодел.
- Что с ней?
- Она сообщила, что ее похитили и хотят принести в жертву, какому-то Миш.. Мишко, тьфу ты черт, не выговоришь. Вы мне уже рассказывали о том ужасном ритуале.
- Мишкоатля,- еле слышно вымолвил я.
- Вы не отследили звонок?
Калинин взглянул на часы.
- Борис Владимирович, получайте вещи, все необходимые документы уже у начальника ИВС, а потом я жду вас у себя в кабинете.
Я в сопровождении сержанта прошел в комнату хранения, где из окошка мне выдали все мои вещи в пластиковой коробке. Я отдел ремень и зашнуровал шнурки на кроссовках. Расписавшись в документе, что все мною получено в полном комплекте и без повреждений, претензий к сотрудникам изолятора временного содержания не имею. После меня провели все тем же длинным коридором мимо дежурной части. Щелкнул замок, и я вновь был на свободе. Я усмехнулся про себя, в таких условиях и жить можно. Поднявшись на второй этаж, я заметил, как изменилась жизнь отдела полиции после всех этих событий. На этажах скопилось много народу. Дознаватели опрашивали людей, кто хоть что-то видел, или знал. В кабинете Калинина сидело двое оперов. Когда я постучался и заглянул внутрь, полицейские вышли. Калинин читал материалы дела. Увидев меня, он закрыл папку и еще раз поздоровался.
- Как воздух свободы, сладок, Борис Владимирович?- шутка была сказана усталым, изможденным голосом.
- Не успел вдохнуть, Роман Викторович,- я присел на стул.
Калинин положил начатую пачку сигарет на край стола и подвинул пепельницу.
- Город гудит, Борис Владимирович, журналисты поселились в гостинице, и, кажется, не собираются уезжать. Здесь сейчас очень жарко.
- Скажите, Роман Викторович, насчет Ларисы, никакой информации?
- Мы сейчас проверяем, - ответил Калинин. – На книгах, найденных у вас в доме, ваших отпечатков нет, там вообще нет ничьих отпечатков. А кровь принадлежит покойному Евтушенко. Из ГУВД приехала оперативная группа, в прокуратуру тоже. Все на ногах.
- А Лариса не сообщила, похитители выдвинули требования, или нет?
- Нет, ничего, в дежурке есть запись, - ответил майор.
Я включил свой телефон. Экран с полминуты мерцал, а потом зажегся.
- Кстати, у меня есть запись с камер видеонаблюдения в цирке, - предложил Калинин. – Если хотите, можете взглянуть.
- С интересом, Роман Викторович, - ответил я.
- Единственное, вас проводят в другую комнату, там вам никто не станет мешать. Если увидите на видео что-нибудь подозрительное, сообщите.
Майор позвал опера, который, видимо, ждал за дверью.
- Женя, проведи Бориса Владимировича в комнату отдыха, - Калинин дал мне флэшку, на которой была запись. – Там есть моноблок, он рабочий. Женя поможет вам разобраться.
- Прошу, - парень открыл дверь кабинета.
- Спасибо, - я направился следом по коридору.
Стояла гробовая тишина. В связи со сложившейся ситуацией Алиян вызвал весь личный состав на службу. Мы дошли до конца коридора и уперлись в большое окно, смотрящее на дорогу. Парень открыл дверь справа, а слева я заметил уборную.
Называя это помещение «комнатой отдыха», господин начальник розыска пошутил. Я давно заметил, что с юмором у этих ребят не совсем все в порядке, или наоборот – я просто не понимал значения их некоторых острот.
Кабинет был без окон. Сюда не дошла рука рабочих, проводивших ремонт в здании полиции. Женя включил свет- вспыхнула яркая лампочка. Половина кабинета была завалена грудой картонных папок, перевязанных резинками. На некоторых папках были приклеены белые листочки с надписью – «Штаб», на других я успел увидеть: «Служба тыла», «Отделение кадров». Справа примостился продавленный диван, на котором, видимо «отдыхали» опера во время ночного дежурства. Рядом с диваном стоял стул и столик. На нем я заметил действительно черный монитор моноблока.