Я вернулся в кабинет Калинина. Тот говорил по телефону. Увидев меня, майор положил трубку.
- Не заметили ничего интересного, Борис Владимирович?
- Кроме того, что я уже сказал насчет убийцы Эрики, нет, Роман Викторович.
За окном сгущались сумерки. Напротив отдела полиции зажглись фонари.
- Нет информации о Ларисе?- поинтересовался я безо всякой надежды в голосе.
- Пока глухо,- ответил Калинин. - В фотостудии кто-то устроил настоящий погром. Перевернуто совершенно все. Сейчас на месте до сих пор работает эксперты, наши и из ГУВД. Народу понаехало! Мэр рвет и мечет!
- Разгром?- я был крайне удивлен. - Кому понадобилось переворачивать вверх дном фотостудию? Если это маньяк, он просто будет мучить свою жертву, в конце концов – убьёт ее. Но он никогда не опустится до банальной кражи.
- Вот именно!- Калинин хлопнул рукой по столу. - Значит, похититель намеренно вломился в студию. И, следовательно, у него был какой-то интерес. Он что-то искал важное для него. И судя по полному разгрому, ему это не удалось найти.
- Простите меня, Роман Викторович,- я встал со стула. - Я немного устал и хотел бы поехать домой. Телефон я включил, если будет нужна моя помощь, звоните.
Калинин тоже встал и пожал мне руку.
- Вы, Борис Владимирович, простите нас за то, что мы были вынуждены вас задержать, - слова майора были искренними. - Просто в нашей работе...
- Все в порядке, Роман Викторович,- я перебил начальника уголовного розыска. - Я вас прекрасно понимаю.
- Да, кстати, - вспомнил Калинин.- Вы были правы насчет отца Сергия, епархия дала нам официальный ответ: тогда, в 1981, кто-то действительно обращался к священнику с просьбой провести панихиду по католичке Софии Краузе, отец Сергий известил об этом свое "начальство" по телефону, и спрашивал совета. Сохранилась запись в их книгах. Бюрократия похлеще нашей, должен вам сказать! Так вот, епархия однозначно ответила отказом, а священник просто озвучил их решение.
Я кивнул - моя уверенность о личных мотивах в этих недавних преступлениях, лишний раз подтвердилась.
Тихая прохлада южного вечера встретила меня своими объятиями на выходе из отдела полиции. Мое сердце было не на месте. Я очень сильно переживал за Ларису. Не знаю, жива ли еще она? И вновь, глупое ощущение своей причастности к ее похищению не покидало меня.
Я быстро сбежал по ступенькам и устремился в сторону фотоателье "Весна". Оно было буквально в двух кварталах отсюда. Возле старого купеческого дома на Ореховой улице, стояло несколько машин. Синие номера и свет в полуподвальном помещении красноречиво говорили о том, что полиция еще работает внутри. Соседи и просто любопытные зеваки образовали небольшой темный островок у фонтана. Я прошел мимо них, услышав краем уха версии похищения девушки. Но одно слово звучало на устах каждого - это было слово "маньяк". Голоса оживленно перебирали детали происшествий последних дней, перемежая их свежими городскими сплетнями.
Бюст великого поэта, укрытый кроной раскидистой липы от дневной жары, выглядывал из темноты. Фонарь, освещавший площадку перед фонтаном, бил в другую сторону от памятника, что позволило мне преспокойно встать на гранитную плиту, служившую основанием для колонны. Я отчетливо увидел в руке Пушкина небольшой полиэтиленовый пакет. Поэт держал его с серьезным видом, устремив свой задумчивый взгляд в сторону реки Соль. Я приподнялся на носочках и схватил пакет пальцами. Сунув его в карман, я пошел по бульвару в поисках такси. Мне стоило позвонить Игорю. Я набрал его номер, но телефон оказался заблокированным. Тогда я набрал номер Аллы. Женщина подняла трубку, и я услышал ее радостный и одновременно взволнованный голос:
- Слава богу, Борис, ты как?
- Меня отпустили, не прошло и полгода, - безуспешно попытался сострить я, остановившись у круглосуточного ларька. – У тебя все хорошо?
- Да, мне пришлось уехать по делам в Краснодар,- сказала женщина. - Давай, я тебя заберу, ты где?