- Кажется четыре недели,- помедлив, ответил журналист. - А что?
- Мне интересно, откуда убийца узнал о ее положении? - задумчиво поинтересовался я, продолжая обводить ручкой овалы на салфетке.
- Что ты имеешь в виду?- не понял хода моих мыслей Игорь.
- А то, что София должна была посетить врача, ну, гинеколога, - пояснил я. - Возможно, она сделала это в Междуреченске, либо в городе, в котором они гастролировали до этого.
- А ты умный, Борис,- восхищенно сказал в трубку Кох. - Я бы ни за что не додумался до этого. Знаешь, как мы поступим, я смотаюсь по делам, а потом постараюсь разузнать насчет гинеколога. Может, мне удастся что-нибудь накопать.
- Хорошо, я на связи, если что, звони в любое время.
Я покинул "Чайку" около одиннадцати часов. В воздухе витал соблазнительный аромат свежезаваренного кофе и аппетитной сдобы. Жаркий ветер обхватил мое тело, от чего рубашка сразу прилипла к спине и груди. После арктического кондиционера отдельного кабинета ресторана, мне показалось, что я волшебным образом очутился в аду. Разница в температуре была в два десятка градусов. Обратно я решил пойти по благоустроенной дороге. Шлепать ногами по мелкой сероватой пыли сейчас не было никакого желания.
Мозг продолжал свою неустанную работу, стараясь выхватить из мутного потока совершенно противоречивой информации, которая свалилась на меня за последние дни, чистые зерна элементарной логики.
Неприятное чувство постоянной и в тоже время неумолимо приближающейся опасности, витавшее где-то рядом, заставляло иногда оглядываться назад. Но пустая улица, мощенная красно-желтой плиткой, расплывчатым маревом, поднимающимся с самого низа, убаюкивала меня своим застывшим во времени спокойствием. Из-за беспощадной жары, иссушившей даже видавшие виды ливневые каналы, по которым в дождливые дня тысячи кубометров воды стекали в речку, потрескалась земля, выползшая из-под бетонных труб.
Уставшие кроны акаций и лип, сами были готовы спрятаться от палящих лучей. Но их извилистые, длинные корни не давали деревьям сбежать с места своей многолетней стоянки. Мне пришлось подниматься под небольшой уклон. Я пожалел, что отказался от приглашения Игоря воспользоваться его машиной. И теперь терпел адские муки июльского пекла, которое нещадно старалось максимально прожарить мое бледное тело.
Вдалеке показалась развилка, уткнувшаяся в широкий проспект Мира. Там, с правой стороны увядал, бывший когда-то очень популярным среди горожан дом бытового обслуживания. Белая краска его фасада местами тонкими «папирусами» стекала вниз, обнажая серый бетон. Плитка на ступеньках почти вся отвалилась и исчезла в водовороте времени. Меж тонких трещин, на ее месте, росли зеленые пучки «волосатой» травы - жизнь не останавливалась, а продолжала течь своим чередом. Я только на мгновение представил, что случись вселенская катастрофа и земля погибнет от внезапного вторжения инопланетян, на наше место придет простая зеленая трава с тонкими листьями и длинными стеблями. Но мы этого уже не увидим.
В кармане завибрировал телефон. Это была Алла.
- Борис, я соскучилась, - голос женщины приятной сладкой патокой полился из трубки. – Я все убрала и приготовила обед. Мне сегодня надо уехать по делам. Мы увидимся до вечера? Ты не сердишься на меня?
Я давно отвык от того, что женщины за несколько секунд успевают выдать мегабайты информации, задать несколько вопросов, успеть обидеться, если ты не заметил среди этой тирады главного, с ее точки зрения.
- Все в порядке, пока я свободен, бреду потихоньку, размышляю. Если ты не убегаешь в течение получаса, я успею тебя увидеть.
- Наверное, я не успею,- с сожалением сказала Алла.- Тогда я побежала, придешь, посмотри, какую вкуснятину я приготовила.
Я положил телефон в карман, мимо проехала полицейская машина. Справа от меня забелел высокий забор школы. Трехэтажное здание красного кирпича утопало в тенистой зелени деревьев. Несмотря на каникулы, у входа стояла полицейская машина. Я свернул налево и неторопливым шагом перешел проспект Мира. Редкие машины не создавали помех для движения.
Через десять минут я огибал отдел полиции. По-прежнему здесь толкалось много народу. Пузатый гаишник, обливаясь ручьями пота, разгонял машины, которые так и стремились припарковаться у отдела. Он свистел, остервенело крутил жезлом, передвигаясь на дороге в одном ему известном ритме.