Это были последние слова, которые мне довелось слышать в сознании. Сокрушительный апперкот в челюсть заставил мое тело послушно упасть на руки Игоря. Кох огляделся по сторонам и стал быстро тащить меня к машине. Время потеряло свое значение – оно растворилось во тьме бессознательного.
Я очнулся от странного звука. Он напоминал скрежет чего-то острого по металлу. Нет, так точат ножи. Кто-то, скорее всего, Кох, медленно водил лезвием по точильному камню. Я с большим трудом открыл глаза. Челюсть ныла и пылала. Я попытался сделать несколько жевательных движений, чтобы проверить- не сломана ли она. Вроде- нет. Но, как бы то ни было, каждое движение ее давалось мне с большим трудом. Я лежал на старом, воняющим пылью и плесенью диване. Их, обычно, ставят на дачах. Рачительные хозяева, из экономии, с течением времени, перевозят все свое ненужное барахло из квартир в небольшие садовые домики, превращая их в некое подобие антикварного магазина, или склада всякого старья. Постепенно, туда перекочевывают старые бабушкины серванты и шкафчики, безногие тумбочки и этажерки, подставки для цветов, вешалки, стулья, табуретки, телевизоры, старые радиоприемники - в общем все, что имеет неотвратимое свойство устаревать с течением времени.
Мои руки и ноги были связаны. Узел затянут
не очень сильно, чтобы был доступ крови к конечностям, но, в тоже время, надежно, дабы я не мог его развязать. Из того, что мне удалось разглядеть, я понял, что нахожусь в подвале, или цокольном этаже какого-то дома. Прямо передо мной стоял верстак с циркулярной пилой. Чуть дальше я заметил большой промышленный холодильник с обшарпанными боками. Рядом с ним длинный стол, заваленный всякой всячиной. К столу были привинчены видавшие виды тиски. На стене в полном порядке висели разводные ключи, ножовки по металлу, множество отверток, плоскогубцев, кусачек, зубил- все висело, лежало на полочках в идеальном порядке. В этом месте чувствовалась безупречная рука хозяина. Мой нос на этот раз подвел меня. В подвале стоял резкий запах хлора. Хлор был единственным средством, которое полностью убивало мои способности к обостренному обонянию.
Под верстаком я заметил большой старый сундук. Такие сундуки раньше были у бабушек, когда им было немного лет. Их мамы складывали туда приданое - платья, разноцветные платки, отрезы ткани, серебро и прочие вещи.
Пол в подвале представлял собой простую бетонную стяжку, покрытую толстым цементной пыли. Я поднял голову вверх. От пола до потолка было что-то около трех с лишним метров.
- Да, подвал что надо,- голос Игоря позади меня был по-прежнему бодр.
- Что с Ларисой?- спросил я хриплым голосом, чувствуя, как боль в челюсти быстро-быстро проникла в мой спинной мозг и отозвалась резким всплеском.
Я не мог подняться из-за связанных рук и ног.
- Ну, ты даешь, старик, - усмехнулся Игорь. - Тебя больше ничего не беспокоит? Например, твоя жизнь?
И тут мне стало совершенно по хрену моя собственная судьба. Я рассмеялся, хотя это стоило мне невероятных усилий.
- Полиция тебя все равно скоро найдет,- уверенно промолвил я, переваливаясь на спину.
Игорь рассмеялся. Такого смеха я никогда не слышал. Он дребезжал по нервным окончаниям моего мозга, эхом отражаясь в жилах. Живой человек так не может смеяться. Или так может смеяться тот, кто заранее знает о том, что обречен.
- Ты думаешь, я, планируя все, не просчитал нашу доблестную полицию? Эти недоумки немного опоздали, когда я забрал тебя от дома нашей истерички Аллы Ивановны. А теперь они гадают, куда ты мог деться. А пока ты был без сознания, я позвонил Калинину и поинтересовался, не упекли ли тебя они опять в каталажку, а то я потерял с тобой связь. Твой телефон я выбросил в речку, извини, он мне все равно не никогда нравился.
Последние слова Игорь произнес, кривляясь, и мерзко коверкая голос. Я не понимал, как Коху удалось свободно миновать посты ГАИ? Он, словно прочитав мои мысли, с пренебрежением в голосе, промолвил:
- Старик, я знаю столько объездных дорог, что мог бы спокойно возить контрабанду из Дагестана в Сочи, и ни одна собака не поймает меня среди наших благодатных южных степей. Впрочем, этими дорогами пользуюсь не я один. Но это уже совсем другая история.
Наконец, мне удалось лечь на спину. Под потолком, источая яркий бело-голубой цвет, весело несколько рядов неоновых ламп. Одна из них противно мерцала, пощелкивая плохо прилегающими контактами.