- Это свой, Андрюха, не ссы, - Игорь подошел к полке, на которой стояла толстая, синяя папка. – Ага, вот они.
Он вытащил папку и плюхнул ею об стол.
- Андрей, сходи-ка погуляй, нам надо потолковать кое о чем с моим коллегой из столицы.
Кох, видимо, производил на людей особое впечатление. Его устрашающий вид и тяжелый взгляд действовал на собеседника безотказно. Андрей, ворча под нос что-то нечленораздельное, схватил пачку файлов и испарился.
- Ты чего так с ним резко? – спросил я, кивая на дверь.
- А, не бери в голову, - отмахнулся журналист. – Он до сих пор должен мне как земля всем колхозам. В прошлом году я вытащил его из одного неприятного дерьма и спрятал в этом царстве Люцифера.
Игорь открыл папку.
- Садись, вот они, - Игорь аккуратно убрал кости в сторону и разложил фотографии.
Всего их было двенадцать – три ряда по четыре штуки в каждом. Я подсел поближе. Игорь, как ни в чем не бывало, откусил недоеденный хот-дог лаборанта. Горбуна постоянно преследовало чувство голода.
- Смотри, Борис.
Я включил настольную лампу. На меня взглянули знакомые и не очень очертания Междуреченска: вот пристань на речке Соль, вот городская площадь с куполами церкви, городская управа, железнодорожный вокзал, женская гимназия, мужское реальное училище (сейчас средняя школа), дом благородных девиц (нынче здание центрального универмага), мост через речку Сладкая (я даже не знал, что он раньше был деревянный). И везде я видел одну и ту девочку – в белом платье, с зонтиком в руках, темных полуботинках. Она всегда стояла в одной и той же позе- правая нога согнута в колене, левая немного позади . Лицо немного спрятано в тени. Фотограф, видимо, подбирал специально такой ракурс, чтобы девочка чуть-чуть была скрыта тенью. Я взял лупу, которая досталась мне в «наследство» от лаборанта. По спине пробежал моросящий холод, словно меня голым бросили в ледяную купель. На всех двенадцати снимках у девочки было одно и тоже лицо. Оно не изменилось совсем. Даже на последней фотографии – во время митинга большевиков – девочка все так же стояла с зонтиком, одетая не по погоде.
- Господи, - прошептал я, оборачиваясь на журналиста.
- Я сказал это слово, когда понял в чем дело, - признался Игорь.
- Ты был прав, - мой голос немного охрип. – Что это такое?
Кох затушил сигарету и сложил свои жилистые руки на груди.
- До усрачки хочу разгадать этот ребус, старик.
Игорь вдруг встал и зашагал по кабинету:
- Только, давай договоримся кое о чем, - твердым голосом сказал он.
- Я слушаю тебя.
- Я хочу, чтобы ты, если напишешь об этом роман, указал меня в качестве соавтора.
Я задумался. Не могу сказать, что предложение Коха обидело, или как-то задело мое самолюбие. Нет. Просто это было произнесено с какой-то дьявольской интонацией человека, желающего прославиться любой ценой. Я смотрел на Игоря, а он на меня. Отогнав неприятные мысли, я кивнул:
- Договорились, - ответил я.
- Нет, я хочу услышать от тебя следующее, - Кох вдруг перестал ходить, быстро подошел ко мне настолько близко, что я стал чувствовать его дыхание. – Даю слово писателя, что чтобы не произошло, я обещаю сделать Игоря Коха соавтором моей книги.
Я повторил слово в слово просьбу журналиста. Знай я тогда, чем обернется моя клятва! Какими последствиями и как я окажусь связанным данным этим жарким вечером словом!
- Вот и хорошо! – Игорь пожал мне руку.
Я почувствовал его силу. Нет, не физическую мощь тяжелоатлета, а духовную силу. Она пронзила меня, словно стрела пронзает сердце воина. Не помогли ни мои «доспехи» в виде скептического отношения к людям, ни желание видеть во всем этом лишь средство для создания очередного бестселлера.
- Ну вот и отлично! – Игорь отпустил мою руку. – А теперь взгляни на ее глаза.
Он сам дал мне лупу и подвинул уже знакомую мне фотографию у входа в цирковой шатер с размашистой надписью «цирк братьев Арона и Мисбаха Мюллер». Две больших, черных лошадиных головы, повернутые друг к другу, соединялись четырехконечной звездой. Я опустил голову и тут же отпрянул. Зернистость снимка при большом увеличении не смогла утаить от меня детали, которую уже успел увидеть Игорь. Глаза девочки мне показались мертвыми! Знаете, словно на меня «смотрел» труп со снимка криминальной хроники.