- А вот и митрополит пожаловал, - Игорь кивнул на машину.
- Интересно.
Из машины вышел молодой парень в длинной черной рясе с прилизанными светлыми волосами. Он, на всякий случай, раскрыл зонт и открыл заднюю дверь, где сидел митрополит. Из машины показался белый клобук. Седая борода митрополита отлично смотрелась на фоне его черного одеяния.
- А вот и мэр прискакал, - Игорь кивнул на черную «Тойоту Камри», только что подкатившую к зданию одела полиции. – Сейчас все съедутся. Боюсь, нашей бедняжкой Эрикой заниматься будет некому.
Я был согласен с Кохом. Из «Тойоты» вышел мэр и прокурор в синем мундире (как мне пояснил Игорь). Они оба подбежали к митрополиту и подобострастно приложились к его правой руке. Особенно усердствовал прокурор. На пороге отдела показался начальник полиции в форме и белоснежной рубашке. На лицах ни единого следа вчерашней ночной попойки.
- Ладно, старик, сейчас здесь начнется светопреставление, - сказал Кох, сбивая пепел. – Поехали на кладбище?
Я вспомнил про обещание Коху.
- Поехали, слушай, ты сказал, что кое-что накопал?
Журналист стал спускаться по ступенькам.
- Не все сразу, господин писатель, не все сразу! Дай растянуть удовольствие.
Город утонул в одной большой, грязной и чертовский теплой луже, которую оставила за собой черная туча, унесшая за собой тонны воды и порывистый ветер. Маршрутные такси исправно продолжали перевозить промокших и слега озябших пассажиров, некоторые водители предусмотрительно припарковались у обочин, дожидаясь, когда спадет вода. «Мазда» Коха, словно небольшая моторная лодка разрезала водную гладь, которая на время превратила небольшой городок в Венецию.
- Что хотел Калинин? – внимательно глядя на дорогу, спросил Игорь.
- Как обычно, расспрашивал о нашем с тобой интересе в деле Софии Краузе. Спрашивал, где я провел эту ночь.
Кох усмехнулся.
- И что ты ответил?
- Я сказал правду, - машина резко свернул вправо.
- Там большая яма, - Игорь пояснил свой неожиданный маневр. – Сейчас немного нарушим, но зато сохраним подвеску.
- И все?
- Он спрашивал о моей версии гибели Эрики.
Журналист продолжал отчаянно крутить баранку.
- А ты?
- Я рассказал Калинину о наших с тобой изысканиях по этому делу.
- Правильно сделал, - Кох утвердительно кивнул головой. – Я сказал ему тоже самое. Вот мы приехали.
Машина остановилась на усыпанной мелким щебнем площадке. Перед входом на кладбище приютилась аккуратная часовня. В мою бытность в городе ее еще не было.
- Часовня построена на пожертвования достойных людей города, - пояснил Игорь. – Заодно, эти ребята застолбили себе места на центральной алее. Даже в ад хотят попасть по блату, - с нескрываемой неприязнью промолвил горбун.
Журналист кивнул в сторону довольно широкой дорожки, по обеим сторонам которой выросли настоящие произведения кладбищенского монументального искусства. Среди берез и сосен виднелись двухметровые ангелы, с раскрытыми крыльями и, стоящие в позе молящегося, сложив ладони. Их глаза были обращены к небесам, а рты слегка приоткрыты, словно ангелы хотели что-то сказать. На некоторых надгробьях ворковали амурчики – с толстыми задницами и небольшими крыльями, которые по всем законам аэродинамики вряд ли смогли бы поднять эти сытые тушки хотя бы на один метр над землей. Виднелись и «античные» статуи Афродит и Аполлонов. Черные гранитные обелиски, искусно оплетенные ветками диковинных цветов и растений. Я даже разглядел два самых настоящих склепа, спрятавшихся под крышей беседки и зелени лип. Забор вокруг склепов представлял собой настоящее произведение искусства чугунного литья. Причудливые завитушки, виноградные гроздья, листья, будто только что подернутые свежим ветерком – все было настолько воздушным и реальным, что можно было только снять шляпу перед мастером, изготовившим это чудо.
- Они думают, что элитное место на центральной аллее, спасет их от наказания, - Кох снова криво улыбнулся, небрежно кивая на всю эту роскошь.
- Это точно, - согласился я. – Тщеславие на этом свете и на том. Только вот им всем, лежащим здесь, уже далеко все равно.
- Старик, ты ка всегда прав. Червям все равно, кого жрать – праведника, или грешника.