- Блядь, что здесь такое?
Голос Коха дрогнул и раскололся пополам. В комнате Евтушенко я увидел настоящий ад. Это было ужасно. Ледяной кошмар чуть не взорвал мои зрачки, от ужаса увиденного. Тело старика было прибито к потолку толстыми гвоздями. С него была снята вся кожа. Из вспоротого живота к деревянному полу свисали кишки бедняги. Весь пол, стены, иконы, кровать, ковер, доисторический буфет с многочисленными банками и склянками – все было залито кровью. Зеленые мухи уже начали свой танец смерти на внутренностях и теле жертвы. Они роем носились вокруг, и их мерное жужжание окончательно сводило нас с ума. Я заметил кровь даже на тусклом и грязном окне.
Мы стояли на пороге в комнату, раскрыв рты. Увиденная картина отозвалась мгновенным приступом тошноты. Мы выбежали из дома, стараясь не вдыхать в себя этот запах работы кровавого безумца и его сумасшедшего танца смерти.
- Сука, - наконец, смог выговорить Игорь, тяжело дыша.
Я тоже только что набрал полные легкие воздуха, ухватившись рукой за ствол дерева.
- Ритуал бога Мишкоатля, - проговорил я, кое-как переведя дыхание.
- Чего ты сказал, Борис? – Игорь смотрел на меня и, надо сказать, его лицо было очень бледным.
Себя, я, конечно, не видел, но, думаю, моя физиономия была не лучше.
- Какой ритуал? – Кох хмыкнул и тряхнул головой.
- Он в точности копирует моего персонажа из романа «В лабиринте страха». Тот считал себя жрецом, вот и повторял кровавые культы древних американских индейцев – в основном - ацтеков. Точно так же, как и с отцом Сергием.
- Херня, прямо какая-то, что будем делать?
Этот же вопрос сверлил мой мозг, не переставая.
- Если мы позвоним сейчас в полицию, - рассуждал я. – Нас тут же…
- Сцапают, ты хотел сказать? – Игорь достал сигарету.
- Вот именно, - я тоже закурил, хотя зажечь сигарету смог только с третьей попытки из-за предательской дрожи в руках. – А с другой, они нас и так вычислят…
Я не успел договорить. За «Маздой» остановился знакомый серебристый «Опель Астра». Из него вышли четверо оперов, среди которых, я узнал Исаева. Их лица имели суровое выражение.
- Все, приехали, сушите весла, - Кох продолжал спокойно курить.
- Ей, там, во дворе, ну-ка руки в гору! – голос Исаева имел самые решительные нотки.
Я заметил у всех полицейских в руках пистолеты. Мы с Кохом подняли руки. Я, как дурак, остался стоять с сигаретой в зубах.
- Не двигаться!
Увидев нас, Исаев оторопел.
- Борис Владимирович? Что вы здесь делаете?
Я, не опуская рук, сделал затяжку.
- Вы не поверите, приехали поговорить с Евтушенко, а там, в доме, от него мало что осталось. Вот разговор и не состоялся.
- Вы, надеюсь, ничего руками не трогали?
- Какое там, - Игорь передернул плечами. – Мы, с Борисом Владимировичем, от кровавой картинки до сих пор в шоке. Может, нам можно-то руки опустить, гражданин начальник?
Кох замахал шестипалой ладонью. Исаев жестом показал нам опустить руки.
- Нам позвонили в дежурную часть и сказали, что по этому адресу убийство, - Николай остался с нами, а трое других оперов ринулись в дом.
В общем, не успел Исаев сообщить нам о звонке, как самый молодой парень из его команды, уже блевал прямо с порога, держась обеими руками за дверной косяк. Его рвало долго и обильно – пистолет прыгал в руке в такт его позывам. Николай хотел было, что-то сказать, но вид блюющего сотрудника уголовного розыска совершенно изменил ход его мыслей.
- Да что там, на хер, такое?!
Исаев оттолкнул парня, я даже заметил, что он был готов ударить его. Но зеленый опер, только махал рукой в сторону комнаты, где разыгралась настоящая кровавая драма, в которой главным героем был талантливый имитатор, досконально изучивший мою книгу.
- Борис, послушай меня, - журналист, вдруг как-то сник. – За два дня третье убийство. Такого в нашем городе никогда не было. Три трупа за два дня. И я, боюсь, что каким-то боком я причастен к этому.
- Почему ты так думаешь, Игорь? – мне было неприятно смотреть на молодого опера, который, шатаясь, добрел до водопроводной колонки, и, нагнувшись, стал полоскать свой рот.