— Богдан, ты совсем что ли?! — Ева подбежала к Маше и попыталась помочь ей встать, но она просто лежала на полу и рыдала взахлёб.
***
— Не жизнь, а сплошная драма, — усмехнувшись, произнесла девушка, посмотрев на потрет Лёши на могильной плите. — В больнице царила такая атмосфера, что просто невозможно передать словами. Просто море слёз и криков. Было ощущение, что голова вот-вот взорвется. Не было надежды на то, что его спасут. Пульс удалось вернуть, а потом ещё пол ночи боролись за его жизнь, так как у него оказывается разошёлся один шов... Тогда я молилась всю ночь, лишь бы он выжил. Очень жаль было его родителей. Мама сама успела загреметь в больницу с сердцем... Сейчас вроде всё нормализовалось, слава Богу. Ким жив и это самое главное. Я бы не выдержала ещё одной смерти близкого человека..
Ева встала и сделала пару шагов назад.
— У меня ощущение, что ты сейчас здесь. Стоишь со мной рядом, а ответить не можешь... Может это лишь обманчивое ощущение, но уж лучше я буду верить в то, что ты всегда рядом, чем в то, что тебя вообще больше нет. Я обещаю, что буду почаще приезжать. Сейчас мне нужно сходить к Киму в больницу и уже ночью вылетаю в Москву. Ваня за эту неделю так и не ответил мне на звонки и сообщения.. Маргарита Андреевна говорит, что с ним всё нормально, просто не хочет разговаривать. Надеюсь, что и у нас с ним будет всё хорошо.. Я очень его полюбила, Лёш. Ты даже не представляешь как. Но самое ужасное, что я боюсь его. Очень часто он так пугает своим поведением... Черт, ладно, слишком много слов. Не грусти тут, я вернусь, — тихо произнесла Ева, смотря на портрет парня.
Девушка тяжело вздохнула и пошла прочь с кладбища.
***
Ваня находился за барной стойкой в одном из клубов Москвы. Рядом с ним сидели парни из его банды. Они молча пили алкоголь. Каждый в своих мыслях.
— Ребят... — произнес Тёма, нарушив молчание.
Парни повернулись и посмотрели на него.
— Я устал, — он и опустил глаза и вздохнул. — Я не хочу больше работать на Дэйва. Мне правда надоело. Хочу пойти учиться, хочу жить, как нормальный человек. Мне не нужны уже вот эти все деньги...
Пума усмехнулся и сделал глоток бакарди.
— Надо было думать, прежде, чем ввязываться в это всё. Никто из нас от этого уже не уйдет. Помните, что было со мной, когда я хотел уйти? Меня избили так, что ходить невозможно было. Он тогда мне сказал, что если ещё раз попытаюсь уйти, то могу прощаться с родственниками.
— То есть мы навсегда в этом дерьме? — произнес Дёма.
— Пока Дэйва и Вашнагера кто-нибудь не грохнет.
Ваня слегка улыбнулся, посмотрев на парней.
— Так может мы и грохнем?
Тёма испуганно посмотрел на Ваню.
— Ты совсем что ли? Нет, нет, нет! На мокруху не подписывался, я с этим жить потом не смогу.
— Да я шучу, придурок! — произнес Ваня, достал из кармана таблетку и закинул в рот.
— Что это? — Пума нахмурился.
— Да так, успокоительное.
— Братан, в какое ещё дерьмо ты ввязался? Я уже не раз вижу, что ты что-то принимаешь. Причем ты и так не блещешь адекватностью, а после этой штуки и вовсе теряешь рассудок.
— Я сам разберусь, что мне делать.
— Вань, у тебя же девушка, завязывай с этой всей фигней... — с грустью произнес Тёма.
— Как же вы меня достали! — ответил Ваня, встал с барного стула и направился к выходу из клуба.
— Это не доведет его до добра... — произнес Пума, смотря Ване в след.
— Он уже давно в дерьме, чувак. Хочет стать наркоманом, пусть становится. Его жизнь, — ответил Дёма, сделав глоток алкоголя.
***
Глеб сидел в своей комнате и смотрел в окно. Всю неделю парень практически не выходил из дома. Все его мысли были только о Еве. Он не понимал, что ему всё-таки делать, как жить с этим дальше. Его мучили сны, мучили мысли, мучила совесть. Парень пытался настроить себя на то, что это просто ошибка о которой стоит забыть, но в ту же секунду вспоминал крики Евы когда он её насиловал. Это самая главная ошибка в его жизни. Ошибка, за которую он себя никогда не сможет простить.
Последние дни отца практически не было дома, как всегда где-то пил. С одной стороны Глеба это радовало, так как последнее, что он сейчас хотел, это видеть пьяную рожу мужчины, а с другой, он переживал о том, что не помер ли тот в какой-нибудь подворотне.
В коридоре раздался шум, а потом послышались шаги, которые вели в комнату отца. Глеб вздохнул и встал с кровати. В руках он сжимал телефон на котором была фотография Евы. Периодически он пересматривал её снимки, пытаясь найти схожесть с собой и отцом.