"Я не целуюсь с людьми", - сказал я ночью.
Это было жесткое и быстрое правило. Мое единственное правило, когда дело касалось того, что я могу сделать или чтобы сделали со мной. Но приоткрытые губы Коула начали распутывать меня. Мой контроль начал ослабевать, и вместо того, чтобы наблюдать плоды своего труда - самый приятный момент - я выскользнул через щель в окне, оставив себя ненасытным. Голодным.
Желающим.
"Нет. Невозможно".
Я поднимаюсь в воздух и роем лечу в свою квартиру в Челси. Для этого я оставляю окна открытыми и врываюсь в свою спальню. Новое проклятие срывается с моих губ, когда я превращаюсь в человека.
Демон...
Я чувствую ее запах. Огонь и корица, возбуждение и опасность, кровь и секс.
"Сахар, пряности и все развратное", - бормочу я, выходя в гостиную - мою гостиную - и вижу Эйшет, Разрушительницу мужчин и вторую команду Асмодея, распростертую на моем диване.
Суккуба вся в черных кружевах, ее черные волосы струятся между крыльями летучей мыши, как шелк. Она не столько лежит на моем диване, сколько перекидывается через него длинными, вялыми конечностями. Кроваво-красные ногти лениво скользят по ее обнаженному, бескровному бедру. От меня не ускользает, что она в своей демонической форме, а я нет. Я слаб в этой человеческой оболочке, и она это знает.
"Эйшет", - говорю я спокойно. "Это неожиданно".
И зловеще.
"Амбри, дорогой. Прошло слишком много времени".
Я наклоняюсь, чтобы мы могли поцеловаться в щеки, а затем быстро удаляюсь из ее пространства. В эти несколько коротких мгновений я чувствую, как она ползает в моем сознании, ищет...
"Бренди?"
"Пожалуйста".
Я наполняю два бокала из хрустального графина и протягиваю один ей, прежде чем сесть на стул напротив.
"Что привело тебя на эту сторону?"
Ее красные губы растягиваются в улыбке, от которой у меня зудит кожа. "Не прикидывайся дураком. Асмодей - не терпеливый субъект, и я тоже".
"Все по делу, да? Жаль."
"Мы можем сначала развлечься, если хочешь". Она слегка раздвигает бедра. "Ради старых времен?"
Я ухмыляюсь над краем своего бокала. "Мы бы сожгли город дотла".
"Разве не так?" Ее идеальные брови изгибаются дугой. "Я удивлена, что ты в Лондоне. Возвращаетесь на место преступления дорогого дяди?"
"Мы не обсуждаем наши человеческие травмы, голубка. Это невежливо".
"Наши человеческие травмы делают нас такими, какие мы есть", - говорит она со смехом. "Но, правда, ты сказал мне, что покончил с Британией".
"Ты знаешь, почему я здесь".
"Знаю". Она ставит бокал на мой журнальный столик в стиле Людовика XVI. "Наш темный лорд хочет получить отчет о проделанной работе".
"Уже?" спросил я, нахмурившись, чтобы скрыть свое беспокойство. "Я только начал".
"Он не доверяет тебе, дорогой. Потери Кассиэля и Астарота не маловажны". Она внезапно садится, ее черные-пречерные глаза вспыхивают. "Скажи мне честно, Амбри. Между нами говоря, это ты послал старика на верную смерть?"
Как будто я мог ей в чем-то признаться. Как будто это останется между мной и ею...
"Это то, что они говорят?"
"Все говорят, что ты помог человеческой девушке вызвать его. А у той человеческой девушки был ангел-хранитель..."
"А что мне оставалось делать? С ангелами не стоит шутить", - напомнил я ей. "Каждый должен помнить об этом".
Эйшет откидывается назад и потягивает свой напиток. "Мне не нравится быть здесь по делу, Амбри, когда ты так прекрасно создан для удовольствия. Но у меня нет выбора. Ты медленно подчиняешься приказам Асмодея..."
"Медленно?" хмыкнул я. "Сначала я пытался запугать человека до безумия, показывая ему себя. Он оказался более стойким..."
Коул был храбрым. Он держался так долго, как только мог.
"Поэтому я вернулся сегодня вечером, чтобы узнать о нем больше. Оценить его способности".
"И поиграть с ним?"
"Можешь ли ты, как никто другой, винить меня?"
"Нет, но все, что меньше, чем быстрое и полное уничтожение человека, заставляет Асмодея подозревать твои мотивы. В конце концов, это должно быть простое дело. Близнецы готовили твою цель несколько месяцев".
Я пробормотал проклятие. "Я должен был знать".
Близнецы, Дебер и Киб, - мастера коварного шепота, который заставляет людей сомневаться в себе. Сейчас это называют "негативным самообманом", хотя ничего "самообманного" в этом нет. Большинство людей считают, что их мысли не поддаются контролю, а Дебер и Киб превратили это убеждение в искусство. Неудивительно, что они практически уничтожили веру Коула Мэтисона в себя - артисты становятся самой легкой добычей.
"Они могут сгнить, эти вмешивающиеся суки", - рычу я. "Если кто-то и доведет Коула Мэтисона до окончательного отчаяния, то это буду я".
"Твоя бравада впечатляет, Амбри, но это только слова. Слова".
"У меня есть план".
Не успеваю я произнести эти слова, как они быстро приходят, все сразу. План настолько совершенен, что я сам себе поражаюсь. План, который достигает моих целей и в то же время...
Позволяющий мне задержать Коула Мэтисона еще немного?
"Заманить несчастного человека на верную смерть - дело, конечно, благородное, - говорю я, - но не очень сложное. Гораздо сложнее соблазнить того, кто достиг вершины славы, богатства и успеха". Я считаю на пальцах. "Элвис, Хендрикс, Мэрилин... Наши победы, все. Победы, которые делают волны".
Сомнительное выражение лица Эйшет смягчается. "Вы собираетесь поднять этого жалкого мальчишку до высот, подобных Хендриксу?"
"Что-то вроде этого. Он будет рисовать меня".
Она фыркает. "Конечно. Твое эго всегда требовало столько же поглаживаний, сколько и все остальное".
"Я не воспользуюсь работой Близнецов, я ее отменю. Я подниму Коула Мэтисона и дам ему все, о чем он когда-либо мечтал. Когда все его мечты сбудутся, я повергну его в окончательное отчаяние. Тогда никто не усомнится в моей преданности".
И если мне случится исправить свое вычеркивание из семейной родословной с помощью своего портрета в то же самое время, так тому и быть. Я заслужил это, в конце концов.
"Иерархия не одобряет реалистичного изображения нашего рода", - говорит Эйшет. "Не может быть никаких доказательств нашего существования. Ты это знаешь".
Я закатываю глаза. "Я не знаю, когда ты в последний раз переходила на другую сторону, голубка, но по этой стороне плавает бесчисленное множество темных и развратных изображений. Возможно, ты слышала об Интернете?"
Риторический вопрос. Интернет был идеей, нашептанной людям одним из наших - Ширри, Королевой Безумия - во второй половине прошлого века. Празднования были грандиозными и длились веками. У меня до сих пор остались следы от укусов.