Говорят, что время лечит, но рана от выходки Элейн перед кинотеатром не затянулась. К глазам Джейси подступили слезы. Она ненавидела себя в эту минуту и многое отдала бы, чтобы спрятать их.
Она попыталась отвернуться, но Йэн схватил ее за плечи и заставил посмотреть на себя.
— Я всегда был честен с тобой, Джейси Тирнен, — проговорил он охрипшим голосом. — Во всем.
Джейси прикусила нижнюю губу, стараясь взять себя в руки. Она же практически убедила себя за прошедшие годы, что поступила правильно, уехав тогда в Америку.
— Знаю, — сказала она.
Йэн, казалось, остолбенел.
— Что?
— Я знаю, что ты и Элен уже расстались до того, как ты и я… до того, как мы с тобой были вместе в первый раз.
В глазах Йэна почти ничего не отразилось, он только сильнее сжал плечи Джейси, ей даже стало больно.
— Ты знала? И все равно уехала, заставила меня пройти через все муки ада?
— Я уехала не из-за твоих отношений с Элейн, Йэн. Меня заставила уехать твоя непомерная гордость. Сейчас ты говоришь, что хотел мне все объяснить, но тогда ты был не готов признать даже самую маленькую ошибку. Если бы ты любил меня так, как ты говоришь, ты бы поговорил со мной, Йэн. Может, даже поехал бы за мной, чтобы уговорить не уезжать…
Нараставшая в его глазах ярость сменилась презрением. Он так резко убрал руки, что ей показалось, будто он оттолкнул ее.
— Боже Всемогущий, — процедил он. — Ты хотела, чтобы я бросился за тобой и умолял тебя вернуться? А ты хоть представляешь, что я испытал, когда ты бросила меня? Ты хоть раз задумалась?
Джейси захотелось дотронуться до его лица, но внутренний голос не позволил ей сделать этого.
— Да, Йэн, — сказала она мягко, с сожалением. — Я задумывалась. Но тогда я была очень молода, как и ты, и так поглощена собственной болью, что могла думать только о себе.
Несколько мгновений Йэн смотрел в сторону, и Джейси стало интересно, о чем же он думает. Когда он снова посмотрел на нее, она похолодела от его взгляда.
— Что ж, я расскажу тебе, что я чувствовал, Джейси, — тихо произнес он. — Иногда мне казалось, что я просто умру, так мне было больно. Я не мог ни есть, ни спать, ни думать. Иногда я забирался далеко в буш и кричал, пока не срывал голос.
Джейси сжала виски и закрыла глаза.
— Я тоже страдала, Йэн. Я тоже страдала, — вздохнула она и подняла на него глаза. — Но ведь ты пришел говорить не о прошлом?
Он пригладил пятерней волосы и мрачно подтвердил:
— Нет. Не о прошлом. Нам нужен учитель для школы в Иоланде, и Брэм и Уилсон считают, что ты можешь согласиться.
Джейси невольно усмехнулась:
— Как это мило с их стороны — они посчитали меня подходящей для этой работы. Скажите мне, мистер Ярбро, а каково ваше мнение?
Его дивные глаза зажглись обычным для них упрямством, которое только и помогает выжить в буше.
— Я возражал, — просто ответил он. — У тебя изменится настроение — и ты сбежишь, а кроме того, в твоей голове много вредных идей, особенно для девочек.
Джейси рассердилась и развеселилась. Вот та причина, возможно, настоящая причина, по которой они никогда не смогли бы ужиться. Она любила независимость, а в основе характера Йэна, хотя он и мог встать перед женщиной на колени, если бы захотел, лежал мужской шовинизм. Он всерьез считал женщин хрупкими созданиями, не способными своими силами справиться с жизненными трудностями и нуждающимися в противоположном поле.
— Ты не очень-то мне доверяешь, — сказала Джейси.
— А с чего бы мне доверять тебе? — заметил Йэн. — Ты похожа на свою мать: исчезнешь при первой же опасности. Ты делала это раньше, сделаешь и сейчас.
Слова Йэна достигли цели. Слишком часто Джейси сбегала от слишком многих вещей. Он даже и не знает, как часто. Она вздернула подбородок:
— Я расцениваю это как вызов. И пожалуйста, оставь мою мать в покое.
Он прищурился и сдвинул шляпу на затылок.
— Ты берешься за эту работу или нет? Денег за нее почти не платят, занятий много, и добираться в поселок придется по худшим в Австралии дорогам.
Джейси улыбнулась, хотя ей хотелось заплакать.
— Да, я берусь за эту работу. Хотя бы назло тебе.
— Это — по-твоему, — не остался в долгу Йэн.
Он повернулся и пошел к жеребцу, который, напившись, поднял красивую голову и встревоженно глядел в сторону хозяина.
— Ты должна быть в школе завтра в половине девятого, — бросил он, вскакивая в седло. — И вот еще что: здесь тебе не Соединенные Штаты, не устраивай никаких революций.
С этими словами он повернулся и поехал прочь. Две собаки, до того тихо лежавшие в тени, тут же принялись за дело, лая и стремительно бегая вокруг стада. Вскоре овцы уже двигались в нужном направлении.
Джейси опустилась на траву, подтянула к груди согнутые в коленях ноги и прижалась к ним лбом.
— О чем вы говорили?
Она вздрогнула от доброго голоса Джейка, подняла голову и попыталась улыбнуться. Джейк едва стоял на ногах. Даже такая короткая короткая прогулка была для него почти непосильной задачей.
Джейси похлопала по траве рядом с собой, и Джейк сел с облегченным вздохом.
— Я так поняла, что им нужен учитель. Йэн сказал, что поселок предлагает мне эту работу, хотя сам он против.
Джейк покачал головой:
— Он хороший парень, но иногда делается упрямым как мул. Ты собираешься принять их предложение?
Она пристально посмотрела на отца:
— Все зависит от тебя, папа. Ты у меня на первом месте.
— Для меня достаточно уже того, что ты здесь, родная, — ответил Джейк, его глаза сияли гордостью и любовью, а где-то в глубине их, кажется, таились слезы. — Я не хочу, чтобы ты сидела дома все двадцать четыре часа в сутки, готовила, убирала и взбивала мои подушки. Соглашайся, если сама этого хочешь. А ездить можешь на грузовике.
Джейси почувствовала радость и трепет. Ведь она уже как-то раз сбежала от подобной работы. Это случилось, когда умер Пол, она даже никого не предупредила. Возможно, настал момент доказать себе, что она может быть ответственным человеком, взять на себя обязательства и выполнить их.
— Я боюсь, — сказала она.
Джейк обнял ее за плечи и легонько толкнул в бок.
— Почему, девочка? Не думаю, что дети в Иоланде страшнее американских.
Ей показалось, что она заметила в его глазах старую добрую усмешку.
— Помнишь, пап, мы говорили об этом вчера за ужином. Когда что-то идет не так, я, как правило, сбегаю. Наверное, я неисправимая трусиха.
— Ни в коей мере, — сказал Джейк. — У тебя такой же твердый характер, как у Йэна. Тебе просто еще не довелось в этом убедиться.
Джейси положила голову отцу на плечо и вздохнула.
— Таких, как Йэн, нет, — возразила она. — Он самонадеянный, упрямый и…
Джейк скосил на нее глаза.
— Я вижу, ты все еще сходишь по нему с ума, — сказал он.
Даже если бы Джейси хотела, она не смогла бы отрицать утверждение отца. Она лишь взмолилась про себя, чтобы та страсть, которую она испытывает к Йэну Ярбро, не оказалась любовью. Все что угодно, только не это.
Обливаясь потом под палящим солнцем, Йэн копал ямы под столбы для новой изгороди. Это была немыслимо тяжелая работа, потому что земля высохла и стала как камень. Мускулы рук и торса напрягались почти до боли. Но даже это не могло отвлечь его от неприятных мыслей и недовольства собой.
Ну почему, снова и снова спрашивал себя Йэн, он так раскрылся перед Джейси? Зачем он рассказал ей о своих мучениях? Он отправился в Корробори-спрингс, чтобы напоить овец и предложить ей работу, а закончил тем, что вывернул перед ней всю душу, как один из этих дураков в глупых радиопостановках, которые слушает миссис Виггет, когда возится по хозяйству.
Он вонзил лопату в сопротивляющуюся землю, усилие отдалось болью в руках и плечах. Он выругался, бросил лопату и пошел к грузовику напиться.