Хизер не сразу сообразила, о чем речь.
— Может, вместо пластической хирургии ты решишься на что-нибудь более радикальное? Например, больше есть.
Саша залилась смехом. Мужчины в зале обернулись на нее, и она наградила их — перекинув свои длинные светлые волосы через плечо.
— Ты такая зануда, Хизер, но я ем. Клянусь, я не слежу за весом, Сегодня, например, съела два грибочка.
— Выпороть бы тебя.
— Знаю. Дай покажу тебе платье, которое буду демонстрировать.
Саша подвела ее к серому манекену на блестящем черном кубе. На нем было потрясающее белое платье без спины, с вырезом впереди до пупка.
Хизер вытаращила глаза. Она бы ни за что в жизни не отважилась надеть такое. Да и никто в жизни не захотел бы увидеть ее в таком.
— Обалдеть!
— Эта ткань плотно обтягивает тело, — продолжала Саша, — так что ничего нельзя надеть под низ. Я буду невероятно сексуальна.
— В самом деле.
— Может, я надену его на благотворительный показ через две недели.
— Я слышала об этом. — Вырученные средства пойдут в фонд местной школы, где работала Хизер. — Со стороны Эшарпа это очень любезно.
— О, он не имеет к этому никакого отношения, — взмахнула Саша костлявой рукой. — Показ проводит Альберто. Я безумно рада принимать в нем участие.
— Поздравляю. Надеюсь, что приду посмотреть.
— Я выхожу на подиум всего раз. — Саша выпятила вперед надутую коллагеном нижнюю губу. — Как это несправедливо. В то время как Симона и Инга — по два раза.
— О, мне жаль.
— Но я стараюсь не переживать по этому поводу, потому что от переживаний появляются морщинки. С кем, спрашивается, нужно переспать, чтобы заслужить хоть каплю уважения?
Хизер поморщилась.
— Почему бы тебе не поговорить с Альберто?
— О, хорошая идея.
Она помахала рукой молодому человеку.
— Саша, дорогая, ты выглядишь шикарно, — подскочил к ней Альберто и поцеловал в обе щеки.
— Это моя любимая школьная подруга, Хизер Линн Уэстфилд, — представила ее Саша.
— Здравствуйте! — Хизер улыбнулась и протянула руку.
Альберто склонился над рукой для поцелуя.
— Очарован.
При виде ее платья его глаза расширились.
Черт, она почувствовала себя деревенщиной. Но едва открыла рот, чтобы заговорить, как Саша опередила ее.
— Альберто, милый, мы не могли бы с тобой где-нибудь уединиться? — Обхватив его за локоть двумя руками, Саша послала ему томный взгляд из-под накладных ресниц. — Я бы хотела… поговорить.
Альберто пожирал глазами низкую линию ее выреза.
— У меня здесь рядом кабинет. Мы могли бы… поговорить там.
— Это было бы чудесно. — Саша еще теснее прижалась грудью к его руке. — Меня так и распирает от желания… поговорить.
Хизер наблюдала за ними как зачарованная. На ее глазах разворачивалась сцена из мыльной оперы. Не задевало ли Сашу, что Альберто общался с ее грудью? Да и настоящая ли была у нее грудь? Договорится ли она с ним на следующую неделю или пойдет к нему в кабинет? А Альберто? Он голубой или бисексуал? И на самом ли деле собирались они разговаривать?
Альберто повел Сашу в другой конец зала. Хизер вздохнула. Шоу закончилось. Ей всегда доставалась роль наблюдателя, а не участника.
Саша обернулась и одними губами произнесла: «Бинго».
Хизер кивнула и вдруг испытала ощущение дежа-вю. Совсем как в школьные времена. Сексапильная Саша обделывала в классе свои дела, а верная помощница Хизер караулила у вешалки. Неужели так всегда и будет? Почему бы ей хотя бы раз не рискнуть самой? Почему бы не нарядиться в одно из этих сексуальных, откровенных платьев?
Ну, во-первых, потому что она не могла себе их позволить. Да и веса в ней было куда больше. Хизер обошла вокруг платья, на которое указала Саша. Ну и что с того, что она не может его надеть или купить? Она могла бы сшить себе что-нибудь в таком же духе. И обошлось бы ей это не дороже пятидесяти баксов.
Белый цвет ей никогда не шел — слишком светлой и веснушчатой была у нее кожа. Нет, она сошьет его из темно-синей ткани. А вырез до пупка поднимет до верхней границы груди. И сделает спину. И рукава. Идеи приходили в голову быстрее, чем она успевала их обдумать. Хизер открыла сумочку и вынула карандаш и блокнот; который вручили ей в лавке скобяных товаров Шнитцельберга на последней садовой распродаже.
А Жан-Люк Эшарп пусть возьмет свои ярлыки со многими нулями и сбросит с Эйфелевой башни. Может, она и одна из «Отверженных», но это не значит, что и выглядеть должна так же.
— За Жан-Люка и открытие его пятого магазина в Америке. — Роман Драганешти поднял бокал с «Баббли-Блад»[1].