— Позвольте представиться. — Его губы тронула улыбка, и глаза блеснули. — Я Жан-Люк Эшарп.
Глава 3
Жан-Люк ожидал, что ее реакция развеселит его, и не ошибся. Хизер разинула рот. Ее прелестные зеленые глаза расширились от ужаса. Кровь отхлынула от ее лица, и она побледнела. Даже веснушки исчезли.
Он расплылся в улыбке. Давно он не получал такого удовольствия.
Жан-Люк склонил голову набок.
— Что вы сказали?
— Как вы можете… — Ей удалось выдавить из себя несколько звуков. — Я… я думала, вы старик.
Его брови взлетели вверх.
— Я… о Боже, прошу меня простить. — Она откинула назад густые кудри. Ее сумочка со стуком упала на пол. — О черт.
Он хотел ее поднять.
— Я сама.
Хизер так стремительно нагнулась, что, когда выпрямлялась, ее качнуло.
Он поддержал ее.
— Я в норме. — Она попыталась ухватиться за какую-то одежду на вешалке, но платья расступились, как Краевое море, и она потеряла равновесие. — А!
— Я вас поймал!
Он схватил ее за рукав. Раздался треск.
Хизер повалилась на пол, и он следом за ней с рукавом в руке.
— Вы в порядке?
Он наклонился над ней. Задравшаяся юбка открывала взгляду стройные ноги.
— Вы действительно Жан-Люк Эшарп? — спросила она.
— Да.
Хизер со стоном закрыла лицо руками.
— У вас есть чердак, куда бы я заползла лет на пятьдесят?
Чердак у него был, и Жан-Люк испытал искушение пригласить ее туда. Она бы, безусловно, скрасила его ссылку. Но он не имел права лишать свободы смертную ради собственного удовольствия.
Он сидел на полу рядом с ней.
— Не стоит смущаться.
— Мне ужасно стыдно. Убейте меня немедленно.
Он хмыкнул.
— Сегодня и я просил о том же. Мы слишком эмоциональны, поп?
— Я наговорила вам всякой всячины. — Она опустила руки. Прошу меня простить.
— Не извиняйтесь за то, что были честны. Мне это нравится. В нашем бизнесе люди редко говорят правду.
Она села и поморщилась, заметив задранную юбку. Торопливо ее одернула.
— Я не понимаю, как вы можете быть таким кра… молодым? Если создавали одежду для людей вроде Мэрилин Монро.
— Я сын того Жан-Люка Эшарпа. Можете называть меня Жан, чтобы не путать с отцом.
— О, как здорово, что вы унаследовали его талант.
Жан-Люк пожал плечами. Он ненавидел ложь. По этой причине он предпочитал общество вампиров. Любые отношений со смертными подразумевали ложь, особенно теперь, когда ему предстояло скрываться. Он протянул Хизер оторванный рукав:
— Прошу прощения, но он оторвался.
— Ничего страшного. — Она затолкала рукав в сумочку. — Как вы сказали, ткань — дрянь. — Обведя комнату взглядом, она улыбнулась. — Не могу поверить, что сижу в настоящей модной мастерской со знаменитым кутюрье.
Он с улыбкой поднялся на ноги.
— Вы придете в понедельник на работу? — Он протянул ей руку, помогая встать.
— Еще бы. Это для меня осуществление мечты. — Она подала ему руку.
Он так резко ее поднял, что она ударилась ему в грудь. Его руки тотчас сомкнулись вокруг ее тела. Она подняла на него свои прелестные глаза. Такого темно-зеленого цвета. Он почувствовал, как участилось ее сердцебиение. Ему это понравилось.
— А вы знаете, что очень красивы?
Хизер покачала головой.
Очевидно, он обладал способностью лишать ее дара речи. В его крови вспыхнуло желание. Она была такая теплая, такая сладкая, но следовало остановиться, пока его глаза не загорелись красным огнем. Слишком сильным соблазном она представлялась, а он предпочитал избегать серьезных отношений.
Жан-Люк отпустил ее.
— Боюсь, могу нанять вас всего на две недели.
Когда магазин закроется, единственным смертным, которому будет разрешен доступ внутрь, останется его охранник Пьер.
— Я понимаю. — Она сделала шаг назад. Ее лицо опечалилось. — Я сознаю, что у меня нет опыта и в сентябре мне нужно возвращаться в школу.
— Вы полагаете, что не устроите меня?
Ее ответный румянец подтвердил, что он задел больную струну. Похоже, что за ее вздорностью скрывалась неуверенность в себе. Он и сам порой прибегал к «подобной уловке.
Но с чего Хизер Уэстфилд сомневаться в себе? Неужели кто-то хотел подавить ее дух? Жан-Люк вдруг ощутил желание двинуть кулаком в лицо тому, кто пытался это сделать.
— Я не боюсь, что вы меня разочаруете. Скорее напротив: боюсь слишком очароваться.
Очень уж хотелось ему оставить ее при себе, чтобы скрасить свое одиночество.
Она шумно глотнула воздух.
— У меня есть правило, которому я неукоснительно следую. Никогда не заводить романов со своими сотрудниками. Как бы они меня ни привлекали. Он позволил себе окинуть взглядом ее роскошную фигуру.